.. Он считает своим долгом высказать свое гражданское и партийное отношение к недостаткам, которые тормозят строительство.
Петриков набросал свои мысли сперва конспективно, а когда переписал их набело, получилось письмо, написанное с искренним намерением помочь общему делу, направленное против косности, бюрократизма, безынициативности...
Куда направить письмо? Сперва он хотел адресовать его в обком партии, потом передумал: там теперь новые люди, которые знают его только с отрицательной стороны, могут отнестись к его письму предвзято. Пожалуй, скромнее будет обратиться в райком. А лучше всего написать еще и второй экземпляр и послать в редакцию республиканской газеты.
Летняя ночь отступила перед утренней зарей, когда он лег спать,— довольный собой, с сознанием выполненного долга.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Государственная граница..»
Айно Андреевна с любопытством смотрела из окна. Окажись она здесь за грибами или ягодами, наверно, никакой бы границы не заметила. Мало ли просек в лесу! По обе стороны ее росли одинаковые сосны, ветерок шелестел в листве берез, и с безоблачного неба светило весеннее солнце.
У железнодорожного полотна — два столба. Один с гербом СССР, другой — Финляндии. Около них стоят пограничники. Айно Андреевна засмотрелась на маленькую птичку, прыгавшую на полотне. Птичка вспорхнула и уселась на вереск, росший на финской стороне, покрутила головкой и перелетела на сосну на советской стороне. Потом снова поднялась и полетела вдоль границы куда-то на север — наверно, к птенцам.
Пограничники не обращали внимания на птичку. У нее были свои заботы, и она не признавала границ, которые устанавливали и охраняли люди.
Вайниккала — первая станция на финской стороне. В вагон вошли двое в форме — офицер-пограничник и таможенник. Офицер молча собрал паспорта советских туристов, а таможенник, человек более пожилой и довольно
тучный, вежливо спросил на ломаном русском языке, что у пассажиров в чемоданах. Айно Андреевна открыла чемодан и ответила по-фински:
— В чемоданах, как и у всех женщин, обычно предметы дамского обихода... Показать?
— О, госпожа говорит по-фински? Прекрасно! — обрадовано сказал таможенник.
После Вайниккала Айно Андреевну окружили товарищи по поездке и наперебой стали расспрашивать, что и как в Финляндии, словно она знала больше их. Услышав, что она работает врачом на сплавном рейде в Карелии, один из туристов, темноволосый мужчина с бледным лицом, отрекомендовался «почти коллегой». Оказалось, что Павел Иванович — лесоинженер.
В соседнем купе ехали двое финнов... Услышав, что Айно говорит по-фински, один из них остановился около нее:
— А вы раньше бывали в Финляндии?
Айно ответила отрицательно.
— Может, зайдете к нам в гости?
Айно заколебалась. Тем более что от финна попахивало вином. Но все-таки решила пойти. В купе сидел второй финн, в роговых очках. Товарищ представил его:
— Мой друг — почти господин, он из ученых. Электротехник Куосманен. А я Пентикяйиен, простой рабочий. Мы около месяца отдыхали в Крыму.
Куосманен бросил укоризненный взгляд на своего слишком разговорчивого спутника. Он чувствовал себя неловко: на столе стояла начатая бутылка водки. Пентикяйиен объяснил, ничуть не смущаясь:
— Купили в Выборге — надо же было куда-то девать последние рубли!
Пентикяйиен закурил и начал рассказывать:
— Да, вот едем из Крыма. Ну и море там, и горы, все стоит посмотреть. Но финские спины не выносят крымского солнца, хотя и продублены на банном пару...
— А как вы справлялись, не зная русского языка? — спросила Айно.— Или у вас был переводчик?
— Переводчик был, но мы объяснялись и на пальцах. Удивительно приветливый народ эти русские, должен я сказать. Однажды я проговорился, что когда-то уже бывал на советской земле, только с оружием в руках,— на Свири. Думаете, они посмотрели на меня с неприязнью? Ничего подобного. Только посмеялись да пальцем погрозили: мол,
больше не приходи с оружием в руках, а то мы тебе... Потом они повели меня к ларьку и угостили стаканом водки.
Куосманен опять поморщил брови и попытался направить разговор в другое русло:
— Глядите, какое красивое озеро!
Направо тянулось продолговатое и узкое озерко. На его зеркальной поверхности отчетливее, чем на небе, вырисовывалось облачко. Промелькнула маленькая красная банька на берегу, наличники и углы ее были окрашены в белый цвет. Повыше, на горе, около раскидистой березы, стоял домик тоже с белыми наличниками и углами. На берегу сидел мальчик с удочкой в руках.
Айно Андреевна опять подумала о Валечке. «Дочурка, наверно, удивляется, куда это девалась мама. Но Оути Ивановна знает, как обращаться с детьми»,— успокоила она себя.
Пентикяйнен твердил свое:
— Да, они угостили меня водкой. А ведь мне и на Свири пришлось побывать... В войну... Пробыли мы там, сколько русские позволили... Потом они дали понять, что не пора ли убираться, дорогие гости... И тогда мы дали тягу... А этот парень, хотя он строит из себя господина, оказался похрабрее меня. Он смылся в лесную гвардию...
— Да хватит тебе о войне... Вы, очевидно, учительница?
— Врач.
— Врач? — Пентикяйнен почему-то так смутился, что убрал под столик бутылку с водкой.
— Это же чрезвычайно интересно! — воскликнул Куосманен и стал расспрашивать Айно Андреевну о жизни и работе советских врачей.
Пентикяйнен немного послушал, потом встал и вышел в коридор курить.
— Значит, правда, что в Советском Союзе медицинское обслуживание бесплатно? —спросил Куосманен.
— Конечно. Никто же не болеет ради собственного удовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91