Потом он проводил ее до дверей и стал опять как ни в чем не бывало подгонять доску. Кто- то учтиво объяснял инженеру:
— Этой девчонке пришло письмо из Советского Союза. Мать, оказывается, жива. Наверно, уедет она теперь от нас.
— Скатертью дорога,— сердито буркнул прораб.— Одной красной меньше...
Вернувшись в отделение, Мирья еще не могла приняться за работу. Она снова стала перечитывать письмо. Читала и всхлипывала, а глаза блестели.
Широко распахнулась дверь, и в комнату ввалился Танттунен, весь в снегу. Вошел, но тут же вышел и долго чистил пальто у входа. Едва он успел повесить пальто, как пришел коммерции советник, фамилию которого так и не запомнила. И появился он совсем некстати — Мирья уже приготовилась показать Танттунену письмо. А теперь сиди жди.
Коммерции советник учтиво поздоровался, неторопливо снял пальто и изложил свою просьбу: он хотел бы купить или взять на время какой-нибудь словарь — финско-русский, шведско-русский или, на худой конец, немецко-русский. Кроме того, он просил какой-либо самоучитель русского языка. Танттунен пригласил гостя сесть и открыл книжный шкаф:
— Что-нибудь найдется, но маловато... Дома у меня побольше таких книг.— Танттунен подал гостю стопку книг, говоря: — Есть у нас и кружок русского языка, но господину коммерции советнику, наверно, неудобно...
— Да, кружок — не совсем то... Годы уже не те,— ответил коммерции советник.— Вот если бы вы могли порекомендовать частного учителя.
— Хорошо. Подумаем.
Коммерции советник не спеша листал книги. Танттунен взглянул на Мирью и вдруг подошел к ней, озабоченно спросил:
— Что с тобой, Мирья?
Мирья молча протянула ему письмо и карточку. Танттунен начал читать, впившись глазами в письмо. Читал долго. Коммерции советник успел подобрать себе книги и ждал.
— Ну и дела! — воскликнул Танттунен, возвращая письмо. Потом он вспомнил о госте: — Ах, простите! Это необыкновенное письмо.
— Да? — не столько удивленно, сколько из вежливости спросил коммерции советник.
Танттунен объяснил:
— Видите ли, эту нейти Матикайнен маленькой девочкой привезли из Восточной Карелии. А теперь, оказывается, ее мать жива. Прошло почти семнадцать лет...
— Неужели? Чего только не бывает! — с неподдельным удивлением воскликнул гость.
— И мать зовет дочку к себе.
— Да, да, конечно. Это естественно.— Подумав, коммерции советник сказал: — А нейти, наверно, будет трудно там.
— Почему? — спросила Мирья.
— Или, может, вы знаете русский?
— Там, в Восточной Карелии, говорят и по-фински,— пояснил Танттунен.— Мать-то написала письмо на финском.
— Нет,— не соглашался коммерции советник,— в Советском Союзе надо знать русский, если нейти думает учиться. А там есть где и на кого учиться, особенно в таком возрасте, как нейти. Во всяком случае, я рад за вас, нейти. Поздравляю.
Когда гость ушел, Танттунен долго ходил по комнате, повторяя:
— Хорошо, очень хорошо.— Потом остановился перед Мирьей и спросил: — А ты сама что думаешь, ехать или... Нет, сейчас ничего не отвечай. У тебя решения возникают иногда слишком быстро, но теперь нужно все обдумать.— Глядя в окно, он добавил: — Как бы ты там ни решила, но Матикайненов ты не должна никогда забывать...
— Что ты! — девушка растерянно посмотрела на секретаря.— А я еще ничего и не решила.
На улице тихо падали снежинки. Танттунен следил за ними.
— Ты, Мирья, связана с нашим народом. Каждый должен быть связан с каким-нибудь народом... Даже короли. Народы носят своих королей на руках, иных до самого конца—до эшафота. А нам надо крепко стоять на ногах и не давать ослабнуть нашим рукам.
Танттунен был Танттунен.
Мирье стало обидно, что как-то очень равнодушно отнесся к ее новости. А что касается приглашения матери приехать к ней, так об этом она еще не думала и не могла сейчас думать. Оставить Алину, отца, Нийло? Оставить Алинанниеми? Пусть мыс опять стал Каллиониеми, но он по-прежнему дорог Мирье! А потом она спросила как бы мимоходом:
— Значит, по-твоему, мне не следует уезжать? Но надо же мне повидать маму.— Мирья держала в руке фотокарточку.— И Карелию. Представь себя на моем месте.
— Ага, на твоем месте! Если бы я мог с тобой поменяться возрастом. Подожди, а если...— Секретарь задумался.— Если бы я был в твоих годах и получил бы такое письмо? Как-то ты спрашивала, что нужно иметь в Советском Союзе, чтобы учиться? Голову на плечах и желание — и больше ничего. Я, пожалуй, этак лет на пять-шесть махнул бы туда учиться! Вот это — идея!
Глаза Мирьи раскрылись от удивления. Над этим стоит подумать! Не слишком ли много на один раз пищи для размышлений? Танттунен посоветовал:
— Но ты не спеши, обдумай все хорошенько, а потом решай. И сперва спроси у Матикайнена, что он думает.
Зазвонил телефон. Мирья схватила трубку:
— Нийло? Иди сюда! Немедленно.
Не прошло и двух минут, как запыхавшийся Нийло влетел в комнату.
— Ну что? У тебя хорошие новости?
— Да, хорошие. Снимай пальто, садись, читай.
Пока Нийло читал письмо, Мирья и Танттунен не спускали с него глаз. Сначала он выглядел недоумевающим, потом растерянным, потом, взглянув в конец письма, вздрогнул, побледнел и стал читать письмо с начала. Потом долго разглядывал карточку. Он вернул письмо, к удивлению Мирьи, ничуть не обрадованный. Он сидел белый как полотно, и губы его дрожали.
— Что скажешь?
— Ты поедешь... туда? — наконец выдавил парень.
— Давай пока не будем говорить об этом.— Мирья выглядела обиженной.— Неужели ты только это и скажешь?
— Конечно, все это хорошо,— бормотал юноша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91