Тянешь, прикидываешь, Филин. Мало я тебе перетаскал, всего и не
упомнишь теперь; от себя отрывал, пустил бы в дело или в переплав - никак
не меньше четверти машины, а то и половины приплыло бы... взять хоть набор
кожаных галстуков - пять штук - королевские! чего там, теперь такой не
купишь ни за какие коврижки и ни разу не видел подноситель на Филине тех
галстуков, таскает двухрублевый, лучевский, жеваный-пережеваный и сыновей
у Филина нет, две дочери, выходит Филин те галстуки сам в переплав пустил
или переподарил кому понужнее; сам Шпындро знавал эту практику, переживал
это чувство, вроде и жалко из рук выпускать, а вроде и самому досталось
бесплатно. Или зажигалки в резном футляре, красавицы, ход плавный, пьезо,
огонек аккуратный, будто рисованный и поверхность отшлифована, хоть языком
лижи...
Над Филиным заклубился дым, казалось, пожелтевшие седины начальника
переполнены табачной отравой и вскоре из желтых станут коричневыми.
Филин умел особенным образом не молчать и не говорить, а издавать
хрипы и мычания, будто прочищал глотку от мокроты или пытался унять
першащее горло: Х-м... ы-ы... м-м... ыы-хм...
Узнал! Что? Неужели? Взмокли подмышки, ворот рубахи внезапно стал
мал, врезался в разгоряченную кожу, обдавало жаром и страхом. Шпындро
должен был винить другого и лучший объект, чем жена, в голову не шел.
Наташа Аркадьева - фамилию сохранила свою - считалась и не без причин
женщиной многосторонних дарований; способности ее не имели касательства ни
к музыке, ни к литературе, ни к науке или любой другой области
деятельности, способности ее целиком сосредоточивались на умении жить и
тут она могла поучить многих. Миниатюрная, гибкая, с отменным вкусом, с
неизменно блестящими черными глазами, пользующаяся яркой помадой и давно
оценившая преимущества безапелляционного тона Наташа Аркадьева исходила из
двух очевидных - во всяком случае ей - посылок: первая - жизнь одна и
вторая - не победить, значит проиграть.

Сейчас супруга Шпындро терзала телефон, обзванивая бездельных
советниц - жен таких же выездных, как Игорь; их неформальная группа
сформировалась давно и допуск в нее новеньких был сильно затруднен:
никогда не знаешь, что выкинет новичок. Верховодила в группе Наталья.
Лидерство определилось сразу и было подарено ей без борьбы, хотя тлеющие
бунты ей приходилось изредка подавлять резким окриком или того хуже
осмеянием костюма неосторожной смутьянки. Последний способ срабатывал
безотказно, недаром Наташа годами внушала подругам: женщина есть то, как
она выглядит.
Моя квелленекермановская рать - величала Аркадьева подруг. Сейчас с
одной из ратниц бурно обсуждались выкрутасы тряпишного ценообразования и
жадность приобретателей, не желающих понять, как все дорого за границей.
- Представляешь! Я ей называю из какого магазина, а дурища
хихикает... идиотски... Ей хорошо, ее боров на овощах сидит. Мандариновый
царек! В прошлую субботу назюзюкался на водохранилище и признался, что две
алки с грушами налево толкнул. Не знаешь Алку? Чья жена? Да ничья! Фургон
такой, зелень да фрукты возит, на боку написано - alca - а ты думала
Прохорова всплыла? Теперь не всплывет, папеньку, как поперли, так окно в
Европу захлопнулось. - Аркадьева посерьезнела. - Ты Машке скажи, не хочет,
пусть не берет, мне что, у меня вон просителей запись идет. Это ты ей! А
вообще-то всучи хоть кому. Машину покупаем, сейчас стог собираю, соломинку
к соломинке, то бишь рублик к рублю. Ой! - крик, трубка шмякнулась на
рычаг. Аркадьева не опаздывала на работу, надоел треп и она разыграла
срочность выхода; фальшь Аркадьевой, доведенная до совершенства, казалось
вполне естественной. Службу ее обременительной никак не назовешь.
Администратор в одном из творческих домов столицы: приход вольный, уход
тем более - для нее, не для всех. Директору дома тоже нужны календари и
прочая дребедень: две заноски в год и служи по вольному расписанию; к тому
же на клапане сидишь - билеты на вечера, на просмотры, тоже статья дохода
и удобрения для огорода, на котором Наташа любовно растила связи.
Много ли человеку надо для счастья? Чтоб помнили! У Наташи имелся
кожаный бювар-поминальник с датами рождений, памятными днями и юбилеями
любых металлических оттенков - от медных и серебряных до золотых.
Какая вы внимательная, Наташенька! Что вы, Марь Пална, как можно
забыть, я вас так люблю. И Степана Сергееча! Такой широкий, такой...
ворковала самозабвенно, натурально, не могла найти слов и смеялась
заразительно и искренне.
Наташа расчесала волосы, оглядела себя в зеркале, приготовила рубль
для частника, больше никогда не давала, хоть на Марс ее вези, считала, что
она сама награда и у мужика за рулем не повернется язык возмущаться; за
годы и годы рублевой езды Аркадьева ошиблась лишь раз и то до послушной
доплаты не опустилась, поджала губки, выскочила из машины и, еще не успев
захлопнуть дверцу, прошипела в щель - жлоб!!
Долго ждать не пришлось, машина устремилась к обочине почти с осевой,
резко сбрасывая скорость и поднимая задними колесами пыль. Наташа юркнула
на переднее сиденье и, высоко задрав юбку, оголила колени.

Колодец обедал степенно. Начинал - и это при обильном столе -
непременно с черной корочки, вымазанной горчицей, ритуал пришел из детства
и для Мордасова считался незыблемым; вообще Колодец любил создавать опоры
бытия - неприступные твердыни собственных обычаев:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93