Оставаясь вдвоем, мы разговаривали обо всем на свете. Я многое узнала о
семье Черчилля, и в первую очередь о его четырех детях. Старшего, тридцати
летнего сына от первой жены, Джоанны, звали Гейдж. Остальных трех родила е
му вторая супруга, Ава, Ц Джека, которому теперь исполнилось двадцать пя
ть, Джо, на два года младше, и единственную дочь Хейвен, которая еще училас
ь в колледже. Я узнала, что Гейдж, в три года потеряв мать, стал нелюдимым, за
мкнутым и недоверчивым, а одна из его бывших подружек сказала, что у него ф
обия ответственности. Не будучи знакомым с психологическими терминами,
Черчилль не понимал, что это означает.
Ц Это означает, что он не желает обсуждать свои чувства, Ц пояснила я, Ц
или чувствовать себя уязвимым. Он боится оказаться связанным.
Вид у Черчилля был озадаченный.
Ц Это не фобия ответственности. Это значит, что он просто мужчина.
Мы говорили и о других его детях. Джек был спортсменом и ловеласом, Джо жит
ь не мог без компьютеров и приключений. Хейвен настояла на том, чтобы учит
ься в колледже непременно в Новой Англии, и никакие уговоры Черчилля под
умать об Университете Раиса в Хьюстоне, об Университете Юты или, Бог ты мо
й, хотя бы о Техасском сельскохозяйственном университете ни к чему не пр
ивели.
Я делилась с Черчиллем последними новостями о Каррингтон и иногда повер
яла ему свои сердечные дела. Я рассказала ему о Харди, о том, как его образ в
сюду преследует меня. Харди был каждым ковбоем в потертых джинсах с небр
ежными движениями, каждой парой голубых глаз, каждым разбитым пикапом, к
аждым знойным безоблачным днем.
Ц А может, Ц заметил Черчилль, Ц пора тебе оставить попытки не любить Х
арди и смириться с тем, что какая-то часть твоего существа всегда будет по
нему тосковать. С некоторыми вещами, Ц сказал он, Ц нужно просто научить
ся жить, и все.
Ц Но ведь нельзя полюбить, не вытравив из души прежнюю любовь.
Ц Почему же?
Ц Потому что в таком случае новые отношения подвергаются риску.
Черчилль, по-видимому, позабавленный моими словами, ответил на это, что лю
бые отношения в том или ином смысле подвергаются риску и лучше не подков
ыривать их с краев.
Я с ним не согласилась. Мне очень хотелось окончательно освободиться от
Харди. Но я не знала как. Я все надеялась в один прекрасный день встретить
мужчину, такого неотразимого, что не смогу устоять перед ним и рискну пол
юбить снова. Вот только что-то я очень сомневалась, что такой человек суще
ствует.
И Том Хадсон, с которым я познакомилась, пока ждала родительского собран
ия в коридоре школы Каррингтон, таким человеком, конечно же, не был. Это бы
л разведенный отец двоих детей, этакий большой плюшевый мишка с каштанов
ыми волосами и аккуратно подстриженной каштановой бородкой. Я встречал
ась с ним уже год, довольствуясь необременительностью наших отношений.

У Тома был гастроном, и мой холодильник всегда был до отказа забит разным
и деликатесами: французскими и бельгийскими сырами, банками томатно-гру
шевого чатни, генуэзским песто, спаржевым супом-пюре в бутылках, маринов
анными перцами в банках и тунисскими зелеными оливками. Мы с Каррингтон
буквально объедались всем этим богатством.
Мне очень нравился Том. Я изо всех сил пыталась в него влюбиться. Он был хо
рошим отцом своим детям, и я ни минуты не сомневалась, что к Каррингтон он
относился бы ничуть не хуже. Том был очень положительным, и существовала
масса причин его полюбить. Но такое нередко случается Ц встречаешься с
хорошим человеком, который, бесспорно, заслуживает любви, и Ц вот досада!
Ц страсти между вами не хватает, даже чтобы зажечь маленькую чайную све
чку.
Мы занимались любовью по выходным, когда его бывшая жена забирала детей
к себе, а я оставляла Каррингтон с нянькой. Секс с ним, к несчастью, оказалс
я не ахти какой. Я никогда не могла кончить, когда Том находился во мне. Все,
что я в это время чувствовала, Ц это слабое давление изнутри, как от вагин
ального расширителя в гинекологическом кресле, а потому он начинал с тог
о, что пальцами доводил меня до оргазма. Это не всегда срабатывало, хотя, б
ывало, мне удавалось наконец достичь нескольких долгожданных спазмов. К
огда же и это оказывалось мне недоступным и я чувствовала саднящую боль
от его растираний, то имитировала оргазм. После этого Том либо мягко накл
онял мою голову вниз, пока я не брала у него в рот, либо опускался на меня, и
мы совершали это в миссионерской позе. Программа никогда не менялась.
Я приобрела пару книг по сексологии, пытаясь придумать, как поправить де
ло. Мои смущенные просьбы попробовать пару поз, о которых я узнала из книг
, Тома насмешили. Он сказал, что сути это все равно не меняет: бочка А входит
в отверстие Б. Но если мне хочется чего-то новенького, сказал он, то он толь
ко за.
Убедившись, что Том прав, я пришла в ужас. Я чувствовала себя дурой и прост
о сгорала со стыда: сколько я ни старалась, но даже в этих причудливых поза
х, достойных йогов, я не могла кончить. От чего Том наотрез отказался, так э
то доставить мне оральное удовольствие. Запинаясь, пунцовая от смущения
, я попросила его об этом. Признаюсь, никогда в жизни мне не было так стыдно,
как тогда, но еще больший стыд я испытала, когда Том извиняющимся тоном от
ветил, что никогда не любил этого. Это негигиенично, сказал он, да и вообще
ему это претит. Если я не обижусь, то он предпочел бы обойтись без этого. Я п
оспешила заверить его, что нет, конечно же, я не обижусь и не хочу, чтобы он ш
ел против своей природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122