Он не мигая, сосредоточенно смотрел на
нее. Отразившиеся на его лице чувства Ц приятное удивление, удовольстви
е, печаль Ц озадачили меня. Затем он отвел глаза в сторону и громко откашл
ялся. И когда его взгляд вновь обратился на мою сестру, в нем уже ничего не
льзя было прочесть, и я подумала, что, возможно, мне все это показалось.
Они заговорили, как старые друзья. Каррингтон, которая часто бывала заст
енчивой, вовсю расписывала, как можно было бы быстро гонять здесь на роли
ках по коридору, если это у них, конечно, разрешено, спрашивала, как зовут л
ошадь, из-за которой он сломал ногу, рассказывала об уроке рисования и о т
ом, как ее лучшая подружка, Сьюзан, случайно пролила синюю гуашь на ее стол
.
Пока они болтали, я обратила внимание на пару мужчин, стоявших возле свои
х кресел. Не один год слушая рассказы Черчилля о его детях, я теперь ощущал
а легкое потрясение от того, что вдруг вижу их во плоти.
Несмотря на свою привязанность к Черчиллю, я давно поняла, что отцом он бы
л требовательным. Он сам признавался, что чересчур рьяно боролся за то, чт
обы трое его сыновей и дочь не выросли мягкотелыми и избалованными детьм
и, которым все дано и каких ему доводилось видеть в других богатых семьях.
Своих детей он приучал к упорному труду, хотел, чтобы они всегда добивали
сь поставленных целей и неуклонно выполняли свои обязательства. Черчил
ль-отец был скуп на похвалы и сурово наказывал.
Жизнь Черчилля не щадила, но он оставался борцом и своих детей учил тому ж
е. Они добились прекрасных результатов и в науке, и в спорте, что позволяло
им бесстрашно идти по жизни, не выбирая легких путей. Лень и эгоизм вызыва
ли у Черчилля отвращение, поэтому любой намек на это душился в зародыше. Н
аиболее снисходителен Черчилль был к Хейвен, своей единственной дочери
и самому младшему ребенку в семье. Строже всего он обходился со своим ста
ршим сыном, Гейджем, ребенком от первой супруги.
Наслушавшись от Черчилля историй о его детях, я с легкостью разгадала, чт
о Гейдж Ц его гордость, на него он возлагал самые большие надежды. Гейджу
было двенадцать, когда в элитном пансионе, где он учился, случился пожар. Т
ак он, рискуя жизнью, помогал спасать товарищей из своего общежития. Пожа
р вспыхнул ночью в комнате отдыха на третьем этаже, где не оказалось огне
тушителей. Как рассказывал Черчилль, Гейдж оставался внутри до тех пор, п
ока не уверился, что все школьники разбужены и выбрались из здания. Он пок
инул его последним и сам чуть не погиб, надышавшись дымом и получив ожоги
второй степени. Меня эта история очень впечатлила, но еще больше впечатл
или комментарии Черчилля по этому поводу. «Он всего-навсего поступил та
к, как я от него и ожидал, Ц сказал Черчилль. Ц Сделал то, что сделал бы люб
ой член нашей семьи». Иными словами, спасение людей из горящего здания ни
кто из Тревисов не счел бы чем-то из ряда вон выходящим, это едва заслужив
ало внимания.
Гейдж окончил Техасский университет и Гарвардскую школу бизнеса, а тепе
рь работал в двух местах Ц в инвестиционной фирме Черчилля и в своей соб
ственной компании. Другие сыновья Тревиса пошли своим путем. Я не знала, р
аботал ли Гейдж у отца по личному выбору, по воле отца или просто занял то
место, которое ему предназначалось заранее. А также не знала, не таится ли
в его сердце печаль от того, что приходится жить под тяжким гнетом возлаг
аемых на него Черчиллем надежд.
Один из братьев, Джек, вышел вперед и представился. У него были крепкое рук
опожатие и непринужденная улыбка. На обветренном, с растрескавшейся от с
олнца кожей, лице заядлого туриста поблескивали глаза цвета черного коф
е.
А потом я познакомилась с Гейджем. Он оказался черноволосым, рослым Ц на
голову выше отца Ц и худым. Было ему тридцать, но выглядел он гораздо стар
ше. Он отмерил мне порцию дежурной улыбки, словно экономил. О Гейдже Треви
се люди сразу понимают две вещи. Первая: он не из тех, кого просто рассмеши
ть. И вторая: несмотря на свое элитарное воспитание, он тот еще сукин сын. И
з песьей породы, чистокровный питбуль.
Он представился и протянул руку.
Его глаза были необычного бледно-серого цвета, блестящие, с черными крап
инками и наводили на мысль о взрывоопасном темпераменте, скрывавшемся п
од спокойной внешностью, энергии, готовой в любой момент вырваться наруж
у. Такое я наблюдала лишь однажды, у Харди. Только харизма Харди притягива
ла к себе, маня подойти поближе, а харизма этого мужчины предостерегала: с
облюдай дистанцию. Он произвел на меня такое сильное впечатление, что мн
е трудно было собраться с силами и пожать его руку.
Ц Либерти, Ц едва слышно представилась я. Мои пальцы утонули в его ладон
и. Легкое обжигающее рукопожатие Ц и он быстро выпустил мою руку.
Ничего не видя перед собой, я отвернулась, желая смотреть на что угодно, ли
шь бы не в эти лишавшие меня спокойствия глаза, и тогда заметила женщину, с
идевшую рядом на двухместном диванчике.
Это было красивое высокое, очень худенькое создание с тонким лицом, пухл
ыми губами и волной белокурых мелированных волос, струившихся по плечам
и ниспадавших на подлокотник дивана. Черчилль упоминал как-то, что Гейдж
встречается с моделью, и я догадалась, что это она и есть. Прямые руки женщ
ины, в обхвате не толще ватной палочки, торчали, как жерди, а тазовые кости
выпирали из-под одежды, словно лезвия консервного ножа. Не будь она модел
ью, ее в спешном порядке направили бы в клинику для лечения дистрофии.
О своем весе, который всегда был нормальным, я никогда не беспокоилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122