Сильный поры
вистый ветер заставлял даже стволы больших каштанов, растущих вдоль под
ъездной дорожки, раскачиваться, как цветки желтофиоли. Дальше на запад т
рубы Уил-Деворана выбрасывали белые клубы дыма в утреннее небо, окрашен
ное в золотистый цвет, как старый шиллинг.
Его отец всегда любил эту комнату, единственную спальню в единственной б
ашне Пендургана. Когда Джеймс был ребенком, еще до того как они с отцом отд
алились друг от друга из-за нескончаемых мелких разногласий, они часто с
идели вместе на этом самом подоконнике. Отец говорил Джеймсу, что из этой
комнаты ему видны почти все его владения и что он испытывает гордость, гл
ядя на наследство, оставленное несколькими поколениями. С раннего детст
ва он привил Джеймсу любовь к своей земле и чувство ответственности за е
е процветание.
Но сейчас Джеймса не интересовали ни размеры его владений, ни воспоминан
ия или сожаления, связанные с отцом. В это утро у него были совсем другие г
орести.
Он смотрел, как Верити идет через сад, наклоняясь вперед навстречу ветру
и осторожно ступая по грязной тропинке. Она на мгновение исчезла из виду,
проходя под аркой, ведущей к нижним участкам, но снова появилась около го
лубятни.
Угрызения совести и раскаяние одолевали Джеймса, пока он смотрел, как он
а идет в Сент-Перран. Этой ночью он вел себя гнусно. Он ужасно злился на себ
я за то, что сделал, и на нее за то, что она спровоцировала его. Из-за этого он
напился до бесчувствия и уснул в библиотеке. Лобб обнаружил его там позд
но ночью и отнес в постель. В конце концов кошмары опять одолели его, несмо
тря на выпивку. Только теперь они немного изменились. На этот раз лицо сер
жанта превратилось в лицо Верити, а не Ровены. Еще одна вина прибавилась к
тем, которые не давали ему уснуть.
Теперь в голове у Джеймса пульсировала боль от выпитого накануне бренди
, а в желудке все переворачивалось оттого, как он обошелся с Верити. Он чув
ствовал себя грешником, терпящим в аду справедливое наказание за свои гр
ехи.
Джеймс мелкими глотками пил приготовленный Лоббом кофе, наблюдая, как Ве
рити скрылась на тропинке, ведущей в деревню.
Ведь он достиг своей цели, не так ли? Он показал себя жестоким до глубины д
уши, доказал, что ни одна женщина не была в безопасности под крышей его дом
а. Бесполезно прикидываться, что этого столкновения можно было избежать
. Оно было неотвратимо с самого начала. Верити Озборн задела его за живое в
первое же утро после своего приезда.
Он пытался убедить себя, что его привлекали в ней сила, смелость, чувство с
обственного достоинства. Полный вздор! Просто она очень хорошенькая, а у
Джеймса слишком долго не было женщины. Почти любая подействовала бы на н
его точно так же.
А так ли это? Когда он ее целовал, кровь его взволновалась не оттого, что Ве
рити была в ночной рубашке и с распущенными волосами. Он разъярился из-за
ее вопросов о его жене и сыне, ему захотелось утвердить свою власть над не
й, вызвать у нее страх и ненависть.
В какой-то момент все переменилось. Она перестала сопротивляться и, каза
лось, растаяла под его руками. Господи, да ей это доставляло удовольствие!
Она была такая мягкая, теплая и чуткая. С того момента, как он почувствовал
, что доставляет ей удовольствие, он пропал. Ему хотелось поглотить ее: мед
ленно, с наслаждением. Он уже чуть было не приник губами к ее длинной белой
шее, когда вдруг опомнился.
Если бы он не прогнал ее, то неминуемо овладел бы ею. Прямо там, положив ее н
а стол. Мысль о мягком белом теле Верити под ночной рубашкой возбуждала Д
жеймса даже сейчас. Однако стыд и чувство вины прервали эти мысли. Он не им
ел права обращаться с ней как с обычной шлюхой, которую он купил на вечер.

И все же она сопротивлялась, только когда он был с ней груб. Как только он с
тал нежнее, она ему ответила. Позволила бы она заняться с ней любовью?
От мысли о том, чтобы сделать Верити своей любовницей, сердце Джеймса беш
ено заколотилось. Его порочность была всем известна. Зачем же продолжать
отрицать свою заслуженную репутацию? Почему бы не начать соответствова
ть сплетням? Что ему терять?
Вот уже более шести лет его репутация была настолько дурной, что хуже нек
уда. Репутация Верити была испорчена не меньше, причем в этом не было ее ви
ны. Ни ему, ни ей нечего было надеяться на оправдание в глазах людей, насел
яющих эту часть, Корнуолла.
Однако, что бы о нем ни думали люди, он никогда не возьмет Верити силой. Есл
и бы он вел себя как джентльмен, позволила бы она ему это? Позволила бы она
ему сделать ее тем, чем ее уже все вокруг считают? Был только один способ у
знать это.

Бабушка Пескоу прищурилась, глядя на Верити. Ее узловатые пальцы постуки
вали по резному подлокотнику стула с высокой спинкой.
Ц Значит, ты хочешь знать правду?
Верити кивнула. Медленно тлеющий в очаге торф наполнял комнату дымом, от
которого слезились глаза. Верити обвела взглядом всех находящихся в ком
нате: крепкую серьезную Кейт Пескоу, гордую Еву Данстан и добрую Борру На
нпин. Верити рассчитывала поговорить с бабушкой наедине, но старая женщи
на, похоже, никогда не бывала одна. Женщины собирались вокруг очага, дети р
езвились на грязном полу, а мужчины ненадолго останавливались поздоров
аться с ней по дороге с рудника или пастбища.
Ее положение в деревне было вполне объяснимо. Верити чувствовала силу ха
рактера старой женщины точно также, как жители деревни, которые знали ее
всю жизнь. Бабушке Пескоу можно было доверять. Верити не могла бы объясни
ть, откуда она это знала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100