Слишком много, чтобы теперь он вер
нулся. Шут гороховый! Смылся по-английски. Ну и юмор у этих мужланов! Чтобы
рассмеяться, я пощекотал себя Ц что еще оставалось делать? Ц но улыбка п
олучилась искусственной.
Ц Гарсон! Счет!
Ц А вы не подождете того господина? Ц сказал тот, плохо выбритым подбор
одком показывая на пустой стул.
Ц Не старайтесь быть вторым, кто смеется надо мной за такое короткое вре
мя, хорошо?
На мои чаевые он вряд ли смог бы подцепить актрису из Французского театр
а.
На улице, в довершение всего, моросило. Я пробирался между куч воняющих ов
ощей, но если у меня и было скверно на душе, то не под влиянием местного кол
орита. Напрасно отрицать, что Луи Лере обвел меня вокруг пальца, словно шк
ольника. Зима была не его временем года. Весной он общительнее. Если я прав
ильно его понял, зимой он предпочитал не посвящать меня в свои проделки.

Пройдя несколько шагов, я успокоился и стал присматриваться к розничным
торговцам. Они производили здесь свои закупки и обязательно торговалис
ь, чего терпеть не могли, когда работали в своих лавках.
Внезапно ручные тележки, толкаемые бедно одетыми людьми, и пешеходы пода
лись в стороны: на большой скорости мчалась полицейская машина. Красномо
рдый толстяк в куртке, восседающий на переполненном апельсинами ящике, о
кликнул одного из своих коллег:
Ц Эй, Малыш-Жюль, из-за чего весь этот балаган? Только что проезжал "рено" и
з полицейской префектуры. И вот опять... Ведь не облава же все это?..
Ц Экономический контроль, Ц ответил я ему.
Тип смерил меня взглядом с высоты всех сожранных им во времена продоволь
ственных ограничений, особенно в немясные дни, бифштексов:
Ц Не накличьте беды, Ц сказал он.
И вдруг захохотал. Наверно, научился с того времени поплевывать на эконо
мический контроль. Подошел худой малый в кожаном пальто.
Ц Это на улице Пьера Леско, Ц сказал он. Красномордый спросил:
Ц А что там?
Ц Не знаю. Полно фараонов. Красномордый выпятил толстую губу.
Ц Пойду выпью божоле, Ц сказал он, словно божоле было как-то связано с пр
оисходящим.
Я понесся к забитой торгашами улице Пьера Леско. Между фруктовым магазин
ом и складом бананов полицейские в форме сдерживали кучку зевак. Чуть да
льше была припаркована машина, а также темно-синий "рено" с открытым верхо
м. Я подошел.
Ц Проходите! Проходите! Ц повторяли зевакам полицейские.
Но они притворялись оглохшими. На пороге дома, с разнообразными эмалиров
анными табличками по сторонам двери, двое явно инспекторского типа обсу
ждали событие. Вынырнувший из темных недр коридора третий присоединилс
я к ним. Этот был одет в помятый дождевик, шляпу шоколадного цвета, которая
шла ему хуже некуда, с парой седеющих висящих усов. Это был мой приятель Ф
лоримон Фару, комиссар уголовной полиции. Я помахал ему рукой. Он ответил
мне и приказал полицейскому кордону расступиться.
Ц Что за делишки у вас в этих местах? Ц осведомился он после того, как мы
обменялись рукопожатием, и он небрежно представил меня своим подручным.

Ц Большая гульба! Ц ответил я.
Ц На самом деле?
Ц Меня к тому же только что накололи. Могу я подать вам жалобу?
Ц Мне не до смеха...
Он зевнул.
Ц ... Я подремывал... Был на дежурстве, но дремал... Что поделать, работа!
Ц Что случилось?
Ц Работа для полицейских. Это вы позвонили?
Ц Куда?
Ц В участок.
Ц Нет. Так вам позвонили?
Ц Да.
Ц Не я. Что заставляет вас думать...
Ц Не знаю. Может быть, то, что вы здесь оказались. Имя Этьен Ларпан вам что-
нибудь говорит?
Ц Нет. А что?
Ц Ничего.
Он погрыз ус, а затем с рывком головы, серьезно нарушившим равновесие шля
пы, сказал:
Ц Пошли. Вы уже бывали в камерах для дозревания бананов?
Ц Нет, но расскажите. С таким гидом, как вы, это, должно быть, страшно увлек
ательно.
Я последовал за ним, зажатый, как в тисках, между ним и фараоном, который ше
лвслед за мной. В глубине коридора, под лестницей, ведущей наверх, низкий п
роем служил проходом на вторую лестницу, ведущую в погреба. Крутую, с пово
ротами, с истертыми ступеньками. Чем ниже мы спускались, тем выше станови
лась температура. Мы вышли на площадку, ярко освещенную падавшим из мале
нькой комнаты светом. Пол там был засыпан измятой и скрученной бумагой. П
еред маленькой конторкой смуглолицый мужчина занимался подсчетами. Дв
ое других с синими от бритья подбородками переносили огромные гроздья б
ананов.
Ц Привет! Ц сказал Фару. Ц Мой дружок хотел бы посмотреть камеры.
Ц О'кей, Ц ответил с испанским акцентом один из присутствующих.
Это было забавно, но никто не смеялся. Пошедший впереди тип выглядел злов
еще. Он дал нам знак следовать за ним, провел в узкий коридор, щелкнул выкл
ючателем и открыл дверь закутка. Беспрерывно горевшие у стены четыре неб
ольшие газовые горелки поддерживали там тепличную температуру. Подвеш
енные на карнизах за длинные металлические крюки гроздья бананов медле
нно, час за часом, меняли цвет от ярко-зеленого к канареечному.
Ц Очень интересно, Ц заметил я. Ц И что дальше?
Ц Пойдемте, Ц произнес Фару.
Немые, как рыба, работяги следили за нами взглядом, пока мы не вернулись на
лестницу. Флоримон пояснил:
Ц Это испанцы. Пока что они спокойны. Но обычно не перестают галдеть, и вп
ечатление такое, будто все время поют фламенко. Они ничего не видели, ниче
го не слышали.
Ц А что они должны были увидеть или услышать?
Ц Пойдемте посмотрим.
Мы спустились в нижний подвал, два или три раза поскользнувшись на мокры
х ступеньках. Решетчатая дверь с сорванным замком вела в длинный погреб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46