– Меня зовут Эмери, – добавил молодой человек.
– Давайте пройдемся по саду, – предложила Фейнне. Она встала, взяла Элизахара за руку и добавила: – Может быть, ты и прав. Например, красоту этого сада я ощущаю, хоть и не могу ее видеть.
– Красота вещественна, – сказал Эмери. – Она длится и за пределами зрительного восприятия. Точно так же, как глухой может воспринимать музыку, если только он остаточно чуток к вибрациям воздуха.
Фейнне наморщила нос.
– Вы были вчера в кабачке? – обратилась она к Эмери.
Сад обступал их теперь со всех сторон. Эмери закрыл глаза, пытаясь представить себе, каким предстает буйная роскошь этого сада слепой девушке, и разнообразие пряных запахов на миг оглушило его.
– Госпожа Фейнне спросила вас, были ли вы вчера в кабачке, – тихонько напомнил Элизахар.
Эмери открыл глаза.
– Простите, я... замечтался. Да, был, конечно.
– И видели этого... исчезающего человека? – продолжала допытываться девушка. – Прозрачного?
– Видел...
Фейнне остановилась, подставила лицо взгляду Эмери.
– Элизахар встречает его уже второй раз, – сказала она. – Вот что странно. Только никому не рассказывайте, а то будут смеяться.
– Почему? – удивился Эмери. – Прозрачный человек – это таинственно и интересно. Весьма романтично. Здесь все приходят в неописуемый восторг от подобных вещей.
– Да, но не в тех случаях, когда волшебные призраки являются телохранителям, – вмешался Элизахар.
– Возможно, это имеет какое-то отношение к вашей работе, – сказал ему Эмери.
– Вот и вы насмешничаете, – заметил Элизахар.
Эмери хотел было возразить, но прикусил губу, вовремя сообразив, что Элизахар, кажется, прав.
– Ну, может быть, и насмешничаю, – сознался Эмери. – Но самую малость. И без всякой злобы.
Элизахар хмыкнул. Эмери вдруг подумал, что телохранитель – человек довольно смешливый.
– Ладно, смейтесь, – сдался Элизахар. – Если вы действительно друг, то... потешайтесь себе на здоровье.
– Вы расскажете, как видели призрак впервые? – спросил Эмери.
Фейнне остановилась, пробегая невесомыми пальцами по тяжелому цветку, качавшемуся на самом кончике длинной ветки.
– Какого он цвета? – спросила она.
– Светло-лилового, – ответил Эмери.
– На что это похоже?
Эмери задумался.
Фейнне коснулась плечом его плеча.
– Я не вижу от рождения. Не смущайтесь, выдумывайте самые невероятные объяснения и описания. Чем более они странные, тем они понятнее.
– Светло-лиловый похож на музыку флейты, – сказал Эмери. – Отдаленной флейты. Даже не пастушеской, а армейской, под которую маршируют. Но только чтобы она непременно чуть-чуть фальшивила. Знаете, такое неопределенное, слегка размазанное звучание.
– А красный? – тут же спросила Фейнне.
– Горящая на солнце медная труба, – ответил Эмери. – Громкий, чистый, полнокровный звук.
Фейнне вздохнула.
– Здесь ведь бывают концерты? – спросила она.
– Случаются... Только играют плохо.
– А вы?
– Я вообще не играю, – сказал Эмери. – Только слушаю.
Эмери действительно никогда не прикасался к клавикордам при посторонних. В противном случае могла бы возникнуть неловкая ситуация – ведь Ренье играть не умел.
– А мне кажется, вы музыкант, – сказала Фейнне. – Нарочно врете, чтобы вас не просили выступить. Наверное, и на концерты ходите редко.
– Почти никогда, – согласился Эмери. И перевел разговор на тему, которая интересовала его куда больше: – Так что с этим прозрачным человеком?
– Расскажи ему, Элизахар, – попросила Фейнне.
Телохранитель остановился возле высокого, стройного дерева, положил ладони на теплую кору – точно в трудную минуту искал поддержки у доброго друга.
Мгновение он колебался, а затем решился и начал:
– Это произошло, когда мы направлялись в Академию, приблизительно на полпути. Прямо на дороге. Лошади неожиданно начали беситься, ржать, отворачивать с дороги, как будто что-то их пугало. Но там ничего не было. Пусто. Я несколько раз подъезжал к тому месту, чтобы убедиться.
– А ваша лошадь тоже боялась?
– Моя – тоже... Даже пыталась меня укусить. – Элизахар кивнул. – Да и мне было не по себе, признаться.
– А госпожа Фейнне – она что-нибудь чувствовала?
Девушка быстро ответила:
– Конечно, я должна была ощутить нечто. Но... ничего. Глупо, правда?
Эмери пожал плечами.
– Термин «глупо» в данном контексте звучит некорректно, – объявил он, и все трое рассмеялись.
Элизахар глянул на Эмери с благодарностью за эту передышку в рассказе. Было очевидно, что вспоминать происшествие ему не просто неприятно – трудно, как идти, продираясь сквозь густые заросли.
– Чтобы быть кратким, – сказал Элизахар, собравшись с духом, – на дороге ничего не оказалось, но лошади пугались. Затем из леса вышел тот человек. Он несколько раз пытался ухватиться за гриву моей лошади, но пальцы его соскальзывали и падали. Раз за разом. Как гребень. Лошадь чуть с ума не сошла. Не знаю, как она меня не сбросила. Наконец он перестал это делать, посмотрел на меня и сказал: «Береги госпожу». А потом пропал. Как не было.
– И никто больше этого старика не видел! – добавила Фейнне.
– «Береги госпожу»? – удивился Эмери. – И это все, что он сказал?
– Да.
– Можно подумать, без напоминаний вы ее не бережете! – сказал Эмери.
– Меня для того и наняли, – подтвердил он. – Так что призрак вынырнул с того света лишь для того, чтобы повторить фразу из моего контракта. Ну не странно ли?
– Может быть, он – бывший сутяга? – предположила Фейнне. – Жил-был в былые времена некий судья, помешанный на справедливости. А затем он умер. Но душа его не ведает покоя. Она бродит по свету и напоминает людям о том, что они обязаны выполнять свои обязательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138