Как-то иначе. Ты ведь назвал не свое имя, верно? Чье-то. Не твое. – Ее рот растянулся, и слезы градом полились из глаз. – Ты обманул меня! Не хочешь со мной знакомиться!
– Вовсе нет. – Ренье обнял ее за плечи. – Клянусь тебе. Эмери – мое имя.
– Ладно. – Она длинно всхлипнула и улыбнулась, сперва через силу, а затем и искренне.– Как хочешь. Я буду звать тебя Эмери, если тебе это приятно.
– Я студент Академии, – продолжал Ренье. – Тебе интересно?
– Да. Студенты – смешные, – сообщила девушка.
– Ты уже встречала студентов?
Она кивнула.
– Несколько раз. Они все любят меня.
Ренье чуть отодвинулся, чтобы лучше видеть девушку.
– И как они тебя любят?
– Дарят мне денежки и красивые вещички, – сказала она. – Угощают сладостями. Все потому, что мой отец – гробовщик.
Это известие произвело на Ренье такой же волшебный эффект, как и на прочих, кто прежде встречал Генувейфу и находил в себе достаточно чуткости и ума, что6ы подружиться с ней. Ренье начал улыбаться чуть заискивающе.
Она захлопала в ладоши.
– А! И тебе я тоже понравилась!
– Да, – сказал Ренье. – И не только потому, что твой отец гробовщик. Ты хорошая.
– Наверное, – протянула она. – Да, конечно, я хорошая. А что ты мне подаришь?
– У меня есть денежки. Я могу купить тебе браслетик или колечко. Что бы ты хотела? Может быть, новую шаль?
Она дернула шаль у себя на груди.
– Нет, моя шаль – хорошая. Лучше подари мне браслетик.
– Договорились. – Ренье протянул ей руку, и они встали вместе.
До вечера, когда на барахолку выходили торговцы, оставалось еще немного времени, и они побродили по району. Генувейфа показывала своему новому другу разные чудеса. В подвале они нашли кошачью берлогу – там лежала пестрая кошка с десятью белыми котятами.
Затем Генувейфа потащила Ренье в переулок, где стоял наполовину обвалившийся трехэтажный дом, в котором люди живут без одной стены, как пчелы в сотах. Правда, вместо стен теперь висят плетеные циновки, но сверху все равно видны головы, точно в кукольном театре.
Видели они старуху, которая делает корзины из старой пеньки и гибких прутьев, – знатные выходят корзины, и одна богатая госпожа всегда их покупает для перепродажи. «Ее короба видели даже в знатных домах!» – сообщила Генувейфа. Старуха, впрочем, с молодыми людьми разговаривать не захотела.
Девушка выбрала себе тонкий серебряный браслетик с несколькими разноцветными стекляшками. Стоила эта вещица очень дешево, но Генувейфа пришла в неописуемый восторг.
– Теперь я смогу выйти замуж! – сказала она. – У меня ведь есть приданое. Без драгоценностей приданого не бывает, а без приданого не бывает замужества.
– И что ты будешь делать замужем? – спросил Ренье.
– Ну, что все делают... У меня будет дом с кроватью, и несколько десятков юбок, и посуды – сколько захочу. – Она подумала немного, и вдруг ее лицо приняло растерянное выражение. – А что обычно люди делают замужем?
– Не знаю, – признался Ренье. – Моя бабушка, например, помыкает своим мужем.
– Дедушкой? – спросила Генувейфа, явно очень гордая своими познаниями в вопросах семейной жизни.
– Именно. И еще она управляет имением.
– А мама?
– Мама спит в гробнице. Там очень красиво, и мы с братом иногда ходим к ней.
– Я бы тоже хотела спать в богатой гробнице, – вдохнула Генувейфа.
Чуть позднее она привела своего нового друга к себе домой, и Ренье понял, что она имела в виду, когда говорила о том, что хотела бы иметь собственную кровать. Домик гробовщика представлял собой крохотную лачугу, большая часть которой была занята мастерской. Никакой мебели там не водилось, кроме верстака, а спали хозяева на охапке соломы.
Сам гробовщик, низенький, тощенький, сгорбленный старикашка встретил дочь невнятным бормотанием. Заказы у него случались нечасто, и большую часть свободного времени он просто сидел в полумраке, погруженный в свои таинственные думы. Странно, но он не стал пьяницей. Раздумий ему вполне хватало, чтобы впадать в одурманенное состояние.
– Это я, батюшка! – крикнула Генувейфа, входя и втаскивая за собой Ренье.
– А, – отозвался он. – Кто с тобой?
– Новый друг! Он говорит, что его зовут Эмери, но, конечно же, врет. Он студент.
– Вот как, – сказал старичок и заворочался.
Рослая дочь смотрела на него сверху вниз.
– Я теперь могу выйти замуж. Он купил мне браслет.
– Иди, иди. Приготовь ужин, – велел отец, толкая дочку в спину.
И когда Генувейфа скрылась в кухне, гробовщик наконец обратился к Ренье.
– И что тебе от нее нужно, болван?
– Для начала я не болван, – с достоинством ответил Ренье. – Ваша дочь показалась мне весьма достойной девушкой. Мы просто гуляли.
– Ко мне подбираешься? – спросил гробовщик.
– Мне показалось, что дела у вас идут не слишком блестяще, – не стал отпираться Ренье. – Я мог бы купить у вас что-нибудь из одежды.
– У меня есть плащ, в котором я участвовал в похоронах одного отвратительнейшего вора, – сказал старичок. – Кажется, ваш брат студент охотится именно за такими вещичками?
– Ну... – протянул Ренье. – Вы живете в Коммарши дольше, чем я. Знаете куда больше. Я просто следую традициям.
– Был такой ворюга, Желтомордый Болант, если желаете знать, – начал гробовщик. И тотчас оборвал сам себя: – Интересно?
– Необычайно! – с жаром подтвердил Эмери.
– Итак, Болант промышлял кражами и даже грабежами. Отвратителен он был не тем, что забирался в дома и тащил оттуда денежки и побрякушки, а тем, что всегда убивал домашних животных. Терпеть не мог собак, кошек, птичек в клетках. Непременно зарежет и бросит на хозяйскую постель. Я-то животных не особо люблю, особенно балованную эту скотину, всяких там мосек с подушечек, но если поразмыслить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138