Скоро появится роса. Тупая головная боль сжимала виски, стучала в затылке. Путнику показалось, что он стал хуже видеть. Он без сил опустился на продрогший песок, уронил голову на грудь. Потом улегся.
Луны медленно перемещались по небу. Два широких луча издевательски отчетливо прочерчивали прозрачный воздух.
– Будь ты проклят, Элизахар, – сказал путник, обращаясь к самому себе. Он заплакал и почти сразу заснул.
После первой же лекции Фейнне начала обзаводиться друзьями. Теперь, когда выяснилось, что новенькая девушка не обращает внимания на улыбки и кивки встречных не в силу надменности, а просто из-за слепоты, все разом встало на свои места. Молодые люди подходили к ней познакомиться, и Фейнне, смеясь от удовольствия, прикасалась к их рукам.
– Меня-то вы ни с кем не перепутаете! – уверял Гальен. Он подставил девушке свое лицо и провел носом но ее ладони. – Чувствуете, какой носище?
– Ай, не трогайте, он сопливый! – смеялся тот, кого называли Эмери.
Неожиданно Фейнне ощутила в своей руке теплые крепкие пальцы, и женский голос проговорил:
– Я – Аббана. Рада видеть еще одну девушку в нашем обществе.
Аббана была рослой, с прямыми плечами и узкими, почти мальчишескими бедрами.
– Привет, – сказала ей Фейнне, кивая наугад.
– Есть еще Софена, – добавила ее новая знакомая, – но она, думаю, до сих пор спит. Софена никогда не поднимается к первой лекции.
– Вы записались на эстетику? – снова вмешался Эмери.
– На эстетику, оптику, танцы и ораторское искусство, – ответила Фейнне немного застенчиво.
– Ура! – рявкнул Эмери. – На танцы!
– Элизахар! – позвала Фейнне, и тотчас он появился рядом и коснулся ее локтя.
– Я здесь.
Почти незаметная тревога, промелькнувшая на лице Фейнне, сразу исчезла.
– Я хочу воды. Холодной, – распорядилась девушка. Элизахар мгновенно скрылся и вскоре явился снова с кувшином, который вложил прямо в руки Фейнне. Пока она пила, Аббана, посмеиваясь, говорила:
– Я вчера видела магистра Даланн в библиотеке... Угадайте, что она читала?
– Трактат по эстетике? – предположил Эгрей.
Аббана сморщила свой аккуратный прямой носик.
– Ты невозможно предсказуем, Эгрей. Нет, она интересовалась свойствами веществ... Химия!
– Зачем преподавателю по эстетике химия? – поразился Эмери.
– Сводить бородавки, не иначе, – фыркнула Аббана. – У нее был такой вороватый вид, будто она совершала нечто постыдное. Надеюсь, меня она не заметила.
Один из печальных парадоксов заключался в том, что теоретическую эстетику преподавала дама изумительного внешнего уродства. Поговаривали, что она приходится дальней родственницей магистру Алебранду. Некоторое сходство и в самом деле имелось: малый рост при общей массивности тела, заросшие густым рыжеватым волосом ручищи, копна жестких волос и очень грубые черты лица. Бороды у нее, к счастью, не имелось (хотя те же злые языки утверждали, будто магистр Даланн каждый день выщипывает из подбородка волосы), зато по щекам и лбу в изобилии были разбросаны бородавки.
Как и Алебранд, она великолепно знала свой предмет и читала его вдохновенно и очень интересно. Студенты не упускали случая подшутить над некрасивой карлицей, но слушали ее с неизменным удовольствием.
– У нас новая студентка! – отметила Даланн, впиваясь взором в Фейнне.
Та приподнялась и чуть склонила голову, а затем сразу села.
– И новый студент! – добавила магистр эстетики, сощурившись.
Элизахар поклонился ей внимательно и вежливо, однако этим сердце карлицы не растопил.
– Он здесь для того, чтобы помогать мне, – подала голос Фейнне.
– Надеюсь, – скрипучим голосом проговорила Даланн, обращаясь к телохранителю Фейнне, – прекрасное не останется для вас пустым звуком. Весьма неблагодарное дело – из года в год вколачивать представление об истинной красоте в тупые студенческие головы, занятые исключительно противоположным полом и выпивкой!
– Согласен, – невозмутимо сказал Элизахар и уселся на свое место.
Глава вторая
БРАТЬЯ
Тот, кого называли «Эмери», ворвался в комнату, дернул шторы, и яркий солнечный свет хлынул в полутемное, погруженное в дрему помещение. На кровати застонали и заворочались, сражаясь с одеялом. Потом спящий пробудился, сел, и на Эмери уставилось его собственное лицо.
– Нет от тебя житья, Ренье, – пожаловался этот второй Эмери.
– Хватит спать! – Ренье закружил по комнате. – Я только что с занятий!
– Что новенького стряслось в высоких научных сферах? – зевая, осведомился Эмери. И вдруг насторожился, разом потеряв остатки сонливости. – Да что с тобой, Ренье? Ты пьян?
– Я пьян! – закричал Ренье в полном восторге. – Я пьян, пьян!
Он схватил себя за волосы и дернул так сильно, что даже рот раскрыл.
– Ух, как я пьян! – выговорил он, валясь на соседнюю кровать. И показал своему двойнику кулак: – Во! Только попробуй!
– Что? – спросил Эмери и опять откинулся на подушку. – Ты влюбился, Ренье?
Юноша взмахнул руками.
– Влюбился... Не знаю! В любом случае, эта девушка нас не перепутает, можешь и не стараться. Она слепая. Ее тебе от меня не увести. Для нее внешность ничего не значит. Она слышит... Ну, не знаю. Наверное, такие, как она, живут исключительно сердцем. О, у них огромное сердце, которое чувствует вещи, для всех прочих незаметные, просто не существующие... Нежная...
Он мечтательно нарисовал пальцем в воздухе ее профиль.
– В таком случае, мне следует держаться от нее подальше, – сказал Эмери, настораживаясь. – Не ровен час раскусит, что нас двое...
Эмери был старшим братом Ренье. Впрочем, разница в возрасте была у них ничтожная – меньше года. Они были очень похожи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138