– А потом его залило кровью Софены, так что собственная его рана осталась незамеченной.
– Звучит убедительно, – признал Эмери. – Но слишком уж это мерзко.
– В том и заключается моя работа, – сообщил Элизахар. – Я должен замечать все мерзкое. И принимать ответные меры.
– Но сейчас вы несколько опоздали, не так ли?
– Если бы вы рассказали мне о том пари чуть пораньше, – возразил Элизахар, – я принял бы свои меры своевременно. И Софена была бы сейчас жива.
– А Эгрей?
– Смотря по обстоятельствам. Вы действительно считаете меня таким жутким убийцей?
Эмери покаянно кивнул.
– Честно говоря, – признался он, – именно поэтому я и скрывал от вас всю эту дурацкую историю. Вы же сами отказывались разговаривать об Эгрее! «Кто я такой чтобы запрещать госпоже Фейнне»! «Разве я смею лезть в сердечные дела госпожи Фейнне»! – передразнил Эмери. – Что, не ваши слова?
Элизахар сморщился.
– Мои... А что я должен был, по-вашему, говорить?
– Вы ее любите? – спросил Эмери.
– Вот как заговорили... Набрались храбрости, значит.
– Да бросьте вы!
– Да, – сказал Элизахар. – Конечно люблю. Она – лучшее, что я встречал в жизни.
– Но ведь рано или поздно она все равно достанется другому мужчине.
– Ну и что? Пока-то этого не случилось!
Эмери махнул рукой:
– Неважно... Вы, разумеется, правы: мне следовало больше доверять вам. Что будем делать?
– Ничего. Если секунданты преподнесут эту смерть как несчастный случай, не станем опровергать. Иначе пострадают еще и Гальен с Аббаной, а уж они-то в случившемся вообще не виноваты. Для меня нет сомнений в том, что Эгрей хотел убить Софену и сделал в точности то, что намеревался. Непонятно только, для чего ему это понадобилось.
Глава девятнадцатая
БРАТСКАЯ ЛЮБОВЬ
Несколько дней занятия в Академии не проводились. Двое чиновников из Коммарши, поразительно быстро прибывшие на место происшествия, взяли Эгрея под стражу и забрали тело Софены, чтобы забальзамировать его и поместить в особом хранилище – пока за ним не явятся родственники.
Участников дуэли вызывали и допрашивали то поочередно, то всех разом. Показания сходились: все в голос утверждали, что произошел роковой несчастный случай.
Преподаватель фехтовального искусства подтвердил: Софена плохо владела оружием и не в состоянии была здраво оценить боевую обстановку. Аббана формально считалась соучастницей убийцы, поскольку была секундантом Эгрея, но девушке даже не стали предъявлять обвинения: она была совершенно разбита случившимся и несколько раз во время допроса теряла сознание. В конце концов ее оставили в покое.
Элизахара допрашивали последним. Он описал случившееся предельно четко, пользуясь специфическими военными терминами. Бывший при этом разговоре Эмери поразился тому, с какой точностью и в каких подробностях Элизахар запомнил каждый шаг, каждое действие дуэлянтов.
Чиновник, записывавший ответы, поднял голову от листа:
– Как профессиональный солдат вы подтверждаете выводы, сделанные другими участниками поединка?
– Да, – сказал Элизахар, не колеблясь. – Погибшая неловко повернулась как раз в тот момент, когда господин Эгрей намеревался оцарапать кончиком шпаги ее плечо. Ей было свойственно совершать резкие движения. Ее поведение всегда трудно было предсказать.
– Для чего вы пришли на поединок? – спросил чиновник. – Насколько я понимаю, проблемы поэзии занимают вас весьма мало, а никто из участников дуэли не принадлежал к числу ваших близких друзей.
– Все, что связано с оружием и военным искусством, взывает у меня определенный интерес, – ответил Элизахар.
– Вот как! – сказал чиновник. – Исход дуэли оказался для вас неожиданным?
– Да.
– Угу, – сказал чиновник. – Можете идти.
Разбирательство было закончено, Эгрея выпустили из-под стражи с оправдательным приговором. В Академии он появился спустя неделю и держался так тихо, что поначалу его даже не заметили.
Ни на кого не глядя, Эгрей устроился на скамье и неподвижно просидел всю лекцию, посвященную проблеме восстановления больных почв. Он ничего не записывал и даже как будто не слушал.
Элизахар поглядывал на него издалека, прикидывая: как поступить, если Эгрей осмелится подойти к госпоже Фейнне. Однако у Эгрея – на счастье – хватило ума понять, что делать этого не стоит.
Аббана то и дело бросала взгляд в сторону его поникшей фигуры. Девушка еще не вполне оправилась от болезни, но упрямо ходила на занятия: она боялась одиночества.
– Может, мне стоит поддержать его? – спросила Аббана у Гальена.
– Поддержать в чем? – удивился Гальен. – Он убил твою подругу!
– Он ведь не хотел...
– Аббана, – Гальен взял ее за руку, провел пальцем по ладони, – милая, убивать Софену не хотел, наверное никто. Но убил ее Эгрей. Вот так ему не повезло. Если тебе не хочется поддерживать его – не поддерживай Ты не обязана это делать.
– Я ведь его секундант! – Аббана была готова заплакать.
– Это начиналось как шутка. Ты не могла знать, чем она закончится. Перестань укорять себя.
Но Аббана упрямо качала головой.
– Нет, нет, мы все испачканы ее кровью... Мы все участвовали в этом...
– Может, и участвовали, – сказал Гальен, – но дружить с Эгреем нас никто не обязывал. Сиди и слушай лекцию.
И Аббана осталась на месте.
Весь этот день и несколько последующих Эгрей бродил по Академии потерянный, несчастный и такой смиренный, что желающих «высказать ему все» так и не нашлось. Студенты продолжали его сторониться, но ненависть к убийце как-то сама собой покидала их сердца, и вот уже Эгрей начал улыбаться. Улыбка пока что его не была адресована кому-то лично и блуждала в пустом пространстве, но Элизахару было очевидно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138