Мама Донзер отложила вязанье: она нервничала и все время спускала петли.
Вообще не только она, весь дом был обеспокоен тем, что произошло вчера с Ма
ртиной, но никто, даже Сесиль, не решалась заговорить с ней прямо. В этой вс
трече в Париже, в том, что она действительно произошла, было нечто необыча
йное. Девушки мечтают, но, встретившись с реальным мужчиной, перестают пр
едаваться одним лишь мечтам. Мама Донзер находила, что Мартина слишком у
ж упорна в своих мечтах; до сих пор мадам Донзер лишь сетовала, что реальны
й человек запаздывает и что страсть Мартины к этому Даниелю, с которым он
а даже никогда не говорила, походит на помешательство. Все девушки снача
ла влюбляются в первого встречного, им необходим объект для любовных меч
таний, пока не появится настоящий мужчина. Но Мартина, по мнению мамы Донз
ер, ждала чересчур уж долго, с фанатическим упорством и терпением, хотя Да
ниель проходил мимо, даже и не взглянув на нее. И вот теперь маме Донзер хо
телось поговорить с Мартиной, предостеречь ее… но от чего предостеречь?
К чему это может привести?… Что Ц это? Даниеля не в чем было упрекнуть, он д
о сих пор и не пытался воспользоваться случаем, наоборот. Он принадлежал
к всеми уважаемой семье, говорили, что отец его Ц богатый человек, хоть он
и жил на старой ферме, не переоборудовав ее. Почему же этот Даниель так ее
беспокоит? Или беспокоит ее лишь та страсть, которую Мартина к нему питае
т? Все, что тут от лукавого, исходит пока от нее. Ну, а о нем-то лично разве что
-нибудь известно? Он был героем Сопротивления Ц прекрасно… но то, что его
приговорили к смерти, уже вообще выходит за рамки благоразумия. Теперь и
з-за этого своего геройства он стал студентом-переростком, ведь ему как-
никак уже двадцать три года, а он только еще поступил в Школу садоводства.
Когда же в таком случае он сможет начать зарабатывать? А о Донеле старшем
говорят, что у него не так-то легко вытянуть деньги. И потом, если Мартина с
толь пылко, на всю жизнь полюбила Даниеля, то это еще вовсе не значит, что о
н ее тоже полюбит, вдруг он воспользуется ее чувствами, а потом бросит… Ма
ртина Ц дурочка и сумасшедшая! Мама Донзер думала также о своей вине: вед
ь она, ревностная католичка, не сумела внушить Мартине, так сказать, боязн
ь смертного греха. А с тех пор, как они переселились в Париж, не только деву
шки, но и сама мадам Донзер перестала ходить в церковь, даже по воскресень
ям. Мсье Жорж весьма уважал религиозные чувства своей жены, но ведь нельз
я же было требовать от него, чтобы он так радикально изменил свой воскрес
ный распорядок дня. Однако не в церкви теперь дело… Приемные родители Ма
ртины смертельно беспокоились за нее.
Ц Мартина всегда была рассудительна, Ц сказала мама Донзер, Ц она пра
ва, с ее привычками она не может выйти за рабочего. Она и не собирается. Вот
я сама из рабочей семьи, и мой первый муж тоже был рабочим, но я прекрасно п
онимаю, что мои дочки хотят другого положения, выше нашего.
Ц Мама, Ц сказала Сесиль, Ц никто не собирается «возвыситься» над тоб
ой. Что ты выдумываешь! Жак Ц тоже рабочий, и слава богу.
Мартина массировала белые ручки Сесили, ее собственные были безукоризн
енны, с длинными блестящими розовыми ногтями.
Ц Поживем-увидим, слава ли богу, Ц нетерпеливо сказала мама Донзер, Ц н
о Мартина-то еще меньше, чем ты, годится в жены рабочему. Обе вы княжны. Жорж
правильно сказал! Тут и спорить нечего, в особенности в отношении Мартин
ы. Мартина сама знает, стоит ей войти в не очень чистую уборную, и ее сразу н
ачинает тошнить… И полотенца ей меняй ежедневно… А постель! Не дай бог по
ложить ее на жесткий матрас Ц у нее все тело начинает ломить. Скоро ей пот
ребуются батистовые простыни.
Ц Принцесса на горошине… Любопытно… любопытно…
Мсье Жорж поглаживал свою сверкающую чистотой лысину. Он был настроен ме
чтательно, в особенности потому, что слушал одновременно и жену, и очеред
ную «увлекательную» историю по радио, так что, собственно, трудно было по
нять, к чему относится это его «любопытно».
Ц Знаете ли вы сказку о горошине, милые дамы? Ц продолжал мсье Жорж. Одна
королева-мать хотела женить своего сына на настоящей принцессе. И вот де
вушек, кандидаток в невесты, стали подвергать испытанию: их оставляли но
чевать и на отличную кровать накладывали одна на другую множество мягча
йших перин. Перин этих набиралось столько, что девушка, желавшая выйти за
муж за принца и выдававшая себя за настоящую принцессу, оказывалась под
самым пологом из голубого шелка. Но подо всю эту гору пуховых перин корол
ева-мать подсовывала горошину, одну только совсем крохотную горошину. Н
а утро она приходила будить спавшую девушку и спрашивала: «Хорошо ли вам
спалось, принцесса? Какова постель?» И все девушки отвечали: «О да, ваше ве
личество, госпожа королева, я отлично спала, постель Ц сплошной пух…» То
гда королева-мать говорила: «Убирайтесь вон! Вы вовсе не принцесса!» И вот
как-то раз во дворец является девушка, почти девочка… На ней ситцевое пла
тьице и деревянные башмаки; ее длинные косы дважды обвивают головку, тал
ия у нее не толще круглой шейки, а глаза, как два солнца. «Я принцесса из дал
еких краев, Ц сказала она королеве, Ц и хотела бы, ваше величество, выйти
замуж за вашего сына, потому что я всегда его любила, с тех самых пор, когда
еще малюткой увидела его портрет».
Ц В иллюстрированном журнале «Матч»… Ц со смехом вставила Сесиль, но о
стальные зашикали на нее.
Ц «Какова дерзость!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80