Не хватало Поло
, брата Софи, он учился в парижском лицее.
Мсье Донель был любезен, все подливал Мартине вина, накладывал ей лучшие
куски. Потом, хотя была суббота, все быстро разошлись; Даниель повел Марти
ну к одной из башен, заставил ее пройти грязным, захламленным двором…
Ц Я хотел тебе показать, Ц сказал он, Ц эту башню можно оборудовать для
нас с тобой.
У Мартины упало сердце. Она последовала за Даниелем внутрь башни. Винтов
ая лестница поднималась из нагромождения соломы, ящиков, птичьего помет
а, пуха, перьев…
Ц Посмотри, какая красивая лестница, Ц сказал Даниель, Ц иди вперед, он
а довольно крутая.
Просторные пустые закругленные этажи с бойницами вместо окон, а наверху
площадка, с которой открывался вид во все стороны. Поселиться здесь?… Мар
тиной овладел страх. Страх перед теми, кто здесь жил, перед их умолкнувшим
и голосами, перед их судьбами. Мартина чувствовала себя хорошо только та
м, где до нее никто не бывал. А здесь ее сразу охватил страх.
Ц Это обошлось бы нам страшно дорого, Ц сказала она спокойно, Ц нужны м
иллионы, чтобы устроить здесь жилую квартиру… Что тебе взбрело на ум, ты в
едь ненавидишь фермы со всеми удобствами?
Ц Возможно… я хотел это сделать для тебя. Ведь и я иногда мечтаю, вот и все.

Они молча спустились по лестнице, прошли через двор, через кухню. Комната
Даниеля, их комната, была так завалена книгами, что ее не узнаешь. Появилис
ь новые полки, но книги все равно не умещались и лежали стопками и пачками
во всех углах. Их комната… их общее прошлое. Мартину охватила тоска, страх
, как если бы она наткнулась на привидение, потрясавшее цепями.
Ц Мартинетта! Ц позвал Даниель и обнял ее. Это был прежний Даниель. Тепе
решний Даниель. Время проходит неудержимо, становится воспоминанием, жи
знь течет, как песок между пальцев, возникает внезапное предчувствие сме
рти… Мартина вскрикнула. Нет, никогда, никогда она не сможет здесь жить!

Чем меньшей культурой обладают люди, чем меньше они способны мыслить, те
м скорее теряют голову. Сколько сумасшедших встречается в деревнях, там
и одержимые, и блаженные, и колдуны, и колдуньи. Они окружают себя огненным
кольцом предрассудков, чтобы не подпустить к себе волчью стаю неведомог
о. Даниель, наверно, ошибался, да, очень может быть, что он ошибался, и Мартин
а не была такой уж пошлой мещанкой. Она просто попала в окружение обступи
вшей ее со всех сторон волчьей стаи неведомого. А у нее не было даже и тех п
редохранителей, которые существуют у людей, обладающих хотя бы самой пов
ерхностной культурой и запасом знаний, в которые они незыблемо верят и к
оторые являются предрассудками XX века. Великий страх вновь охватывает л
юдей, когда познания их увеличиваются, такой страх, должно быть, знаком бо
льшим ученым, знающим достаточно, чтобы понять, что они не знают ничего.
Мартина куда меньше Даниеля защищена была от метафизических страхов. Са
ма-то она этого, конечно, не понимала, но жизнь, которую она для себя создал
а, являлась формой самозащиты, ей необходимо было спастись от непереноси
мых для нее страхов, и щитом для нее являлись «Институт красоты» и ее комб
инированный гарнитур, столовая-гостиная. Она боялась потерять точку опо
ры.
Когда в воскресенье они возвращались с фермы в быстро мчавшейся машине,
Даниель, не говоря ни слова, внезапно затормозил. Это было уже в Париже, у с
амого устья шоссе, там, где в громадных сооружениях из стекла и бетона вер
шится колдовство XX века, а у самого их подножия рассыпаются прахом жилые д
ома, доживающие долгую жизнь среди уже обреченных на сруб деревьев. Дани
ель поставил машину, на поросшую грязно-желтой травой обочину дороги. Ма
шины, грузовые и легковые, пролетали мимо, почти задевая их. Мартина все но
ги себе ободрала о жесткую траву, перепрыгнув вслед за Даниелем маленьку
ю канаву и переходя на тротуар-тропинку. Среди беспорядочно расположенн
ых старых домов оказался огороженный решеткой пролет. Калитка… Снизу вв
ерх тянулись облетевшие розовые кусты, они уходили далеко-далеко, как бы
прорывая задник театральной декорации.
Ц Представь себе все это летом… Тщательно спрятанные, совершенно невид
имые, внезапно возникающие, как чудо, розы… Двадцать тысяч кустов, все что
осталось здесь от плантаций Донелей. Париж поглотил остальное. Я хотел п
опрощаться именно здесь…
Ц Даниель, мне холодно… Что с тобой? Почему такая спешка? Ведь не на поезд
же ты опаздываешь!…
Ц Розы не властны заставить тебя мечтать, ни когда они далеко от тебя, ни
когда ты среди них. А ведь все они были для тебя. Для роз ты не нуждалась в кр
едите… Моя дорогая…
Он поцеловал Мартину, едва коснувшись губами ее щеки… Она пошла к машине,
еле вытащив из мокрой земли свои острые каблуки, словно земля хотела уде
ржать ее здесь вместе с благоухающим кладом, зарытым тут среди шатких ка
мней на подступах к большому Парижу.

XXIII. Сорока-воровка

Мартина часто виделась с мадам Денизой. Мадам Дениза называла ее «моя ма
ленькая любимица» и очень охотно брала с собой, ведь всем приятно смотре
ть на молодую и красивую девушку. И еще к тому же прекрасно играющую в брид
ж. Представитель автомобильной фирмы, друг мадам Денизы кстати сказать у
же ставший ее мужем Ц они сыграли свадьбу без шума, Ц любил общество кра
сивых женщин; едва только завидит Мартину, сразу веселеет. С этим бывшим г
онщиком не всегда было легко, он часто скучал, впадал в мрачность, ему недо
ставало волнующих ощущений:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80