Казалось, ей трудно дышать в тесном шерстяном платьице, из которого она в
ыросла.
Мари выпустила ее из своих объятий.
Ц Ложись со мной! Я подвинусь к стенке…
Мартина вместо ответа еще ближе придвинулась к раскаленной плите.
Ц Мама, я больна, мне холодно, я буду ворочаться и мешать тебе спать. На, во
т шарики Деде, они такие приятные, гладкие.
Мартина извлекла из глубокого кармана два шарика.
Ц Оставь их себе, дуреха. Я дам ему что-нибудь другое.
Мари засунула шарики обратно в карман Мартины.
Ц Ты же не можешь совсем больная просидеть всю ночь у плиты, еще чего доб
рого свалишься.
Ц Я пойду ночевать к Сесили…
Мари замахнулась на нее.
Ц Ты останешься дома! Погоди, я сама схожу к ней, к этой парикмахерше. Я ей
покажу! Это из-за нее и из-за ее Сесили у меня отняли старшую дочь и помести
ли в профилакторий! Сразу видно, что она в пособиях
Во Франции выплачивается
пособие на каждого ребенка, если заработок семьи не превышает определен
ной суммы. Когда ребенок находится в больнице, выплата пособия приостана
вливается. Ц Здесь и далее примечания переводчиков.
не нуждается. Ей-то наплевать, когда у родной матери забирают ребен
ка!
Постепенно Мари перешла на крик. Мартина поднялась, приставила к стене с
тул и придвинула к нему другой, чтобы вытянуть ноги. Мари кричала. Ребятиш
ки угомонились: они уснули в темноте или притворились спящими, предпочит
ая в такую минуту не подворачиваться под руку матери. Мартине казалось, ч
то мать кричит целую вечность. Разморенная жаром плиты, она не слушала ее;
Мари уже затихала, как вдруг Мартина вскрикнула.
Ц Что там еще такое? Ц проворчала Мари. Одним прыжком очутившись у двер
и, Мартина распахнула ее; на дворе было темным-темно, красный свет висячей
лампы, освещая комнату, не в силах был пробиться наружу и вырывал из тьмы
одни лишь грязные следы у самого порога. Мартина исчезла… Шаря по земле, о
на отыскала корзинку, которую выронила, увидев крысу в руках матери. «Тол
ько бы она не разбилась! Ох, мама…»
Она поставила корзинку на стол, и Мари с любопытством подошла к ней:
Ц Что там у тебя?
Мартина достала из корзинки пакетик, умещавшийся на ладони, осторожно ра
звернула белоснежную папиросную бумагу и вынула из нее статуэтку богом
атери на фоне грота в виде раковины; перед ней Ц коленопреклоненный реб
енок. Все было окрашено в нежные цвета: небесно-голубой, белый, розовый. Ма
ри тыльной стороной руки очистила для богородицы стол.
Ц Это парикмахерша тебе подарила? Мартина, не сводя глаз со статуэтки, ки
внула. Мать стояла рядом и тоже залюбовалась статуэткой.
Ц Она привезла мне ее из Лурда, Ц сказала наконец Мартина. Ц Подумай, ве
дь я могла ее разбить!… А вдруг да она чудотворная.
Ц Чудес, дочка, не бывает, уж я-то это знаю. Ложись, я погашу лампу, а ее пост
авим на буфет, чтобы мальчишки, не дай бог, не разбили.
Ц Подожди, она заводная. Послушай музыку.
Мартина перевернула статуэтку вверх ногами и завела ключом; замерев от в
осторга, мать и дочь несколько раз подряд прослушали тоненькое «Ave Maria».
Ц Ну хватит, Ц сказала Мари, Ц а то ты еще чего доброго прикончишь завод
.
Мари влезла на стул и поместила богородицу на самом верху буфета. Мартин
а улеглась на стульях, мать на кровати.
Погруженная в полную тьму лачуга дышала и похрапывала под неумолчную кр
ысиную возню, Мартина не спала: здесь жили по солнцу, а в это время года так
рано темнело, что Мартина не могла сразу заснуть. Когда она не спала, то ду
мала о Даниеле Донеле, сыне Жоржа Донеля, садовода, у которого были планта
ции роз в двадцати километрах от их деревни. Даниель Донель являлся неот
ъемлемой частью знакомого Мартине мира, наравне с лесом, церковью, дедом
Маллуаром и его коровами, пасущимися в лугах, шпалерами яблонь и груш в са
ду нотариуса, деревенской бакалейной лавкой, мостовой главной улицы, зел
еной поляной в лесу, которая на самом-то деле Ц засасывающая трясина. У Д
аниеля в деревне жили двоюродные братья, три молодых Донеля, сыновья Мар
селя Донеля; Марсель тоже садовод, как и Жорж Донель, но более мелкого масш
таба. У всех молодых Донелей было семейное сходство, хотя отцы их не поход
или друг на друга, да, впрочем, и дети не очень похожи на отцов. Несмотря на т
о, что молодое поколение во время оккупации недоедало, оно все же выросло
крепким: Донели были среднего роста, но ладно скроены, прочно сколочены, к
ак все, что строится в деревне, Ц стены, изгороди… Головы у них совсем кру
глые, волосы подстрижены бобриком, что еще сильнее подчеркивало их кругл
оголовость, лица у них тоже круглые, веселые, будто Донели всегда готовы п
рыснуть со смеху, раздувая ноздри и щурясь. Для Мартины Даниель, сын того Д
онеля, который разводил розы, был лучше всех. Он и в самом деле самый склад
ный, с хорошо развитым торсом на устойчивых ногах; может быть, ему не хвата
ло изящества, но в добротности телосложения он не уступал никому. Даниел
ь учился в Париже, где жил у своей сестры Доминики, муж которой имел цветоч
ный магазин на бульваре Монпарнас. Стойкий деревенский загар Даниеля по
сле первого же года обучения в Париже побледнел, но во время каникул внов
ь появился. Однако война и оккупация все перевернули вверх дном. Так, напр
имер, и на каникулах, и в учебное время Даниель, как бы сросшийся со своим в
елосипедом Ц своеобразный кентавр 1940Ц 1945 годов, Ц постоянно появлялся в
деревне. Он проезжал в один присест шестьдесят километров от Парижа, да, с
лучалось, и еще двадцать километров Ц на ферму к отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80