Вывод был ясен: лучше этого не повторять. Так именн
о получилось и с первой самостоятельной прогулкой Мартины в ближайшие б
ольшие леса, которая закончилась для нее знаменательной поркой. Она ушла
в лес ранним утром, заблудилась и пропала на целых двое суток. Подняли на
ноги всю деревню, но когда ее нашли, то пятилетняя Мартина безмятежно спа
ла на мху под сенью огромного дуба. Этим она так прославилась, что никто не
называл ее иначе, как Мартина-пропадавшая-в-лесах. Чудная девчонка, ниче
го не боится, шутка ли Ц провести в полном одиночестве два дня и две ночи
в лесу! Другая на ее месте вся изошла бы слезами и криками со страха и голо
да, а эта хоть бы что! Когда она проснулась в темноте, окруженная людьми с ф
онарями и собаками, то протянула ручки незнакомцу, склонившемуся над ней
, и рассмеялась.
О ее приключении писали не только в местных, но даже в парижских газетах. А
уж порку, за этим последовавшую, Мартина запомнила на всю жизнь! Но эта по
рка была принята ею наряду с ранее полученными шлепками и подзатыльника
ми как нечто должное и совершенно неизбежное, потому что взрослые сильне
е детей. Хуже было, что расправа часто производилась по совершенно непон
ятным поводам, ведь и от Мартины, а равно и от ее братьев и сестер взаимосв
язь причины и следствия ускользала. Откуда, например, Мартина могла знат
ь, что гулять в лесу и спать под деревом возбраняется? Почему когда мать лу
пила ее, то одновременно и плакала и смеялась? А жители деревни, те, наобор
от, по-видимому, одобряли поступок Мартины: если мать посылала ее за чем-н
ибудь в деревню и она, волоча корзинку размером почти больше себя, ходила
по лавкам, ей часто перепадали леденцы, фрукты, шоколадка и все ей улыбали
сь, целовали ее. Уж очень она мила, особенно летом, когда мать выпускала ее
в одних штанишках, и все, чем наградила ее природа, было напоказ: голенькая
, бронзово-загорелая, длинноногая, с круглым задиком. Длинные прямые черн
ые пряди волос висели по обе стороны ее странного личика, какого не встре
тишь во всем департаменте Сены-и-Уазы. Она была прелестна, очаровательна
, как диковинный заморский зверек, и к тому же умна, рассудительна Ц насто
ящая маленькая женщина! А когда однажды в сильную жару мать заколола ей в
олосы шпильками на макушке и получилась прическа, как у взрослой, то поло
жительно вся деревня влюбилась в эту смешную Мартину-пропадавшую-в-лес
ах. В кого она такая уродилась? Рядили и гадали, кто бы мог быть ее отцом, и н
е могли припомнить, появлялся ли у них в деревне кто-нибудь из колоний Ц
желтый или черный. В кого же она?
Мартина росла, не отдавая себе отчета, почему все окружающее было ей так о
твратительно, почему грязные простыни, сопли, крысы, испражнения вызывал
и у нее рвоту. Она пропадала в лесах оттого, что ей было не по себе дома с мат
ерью и всем семейством, и началось это у нее давно, когда в хижине еще не на
ступило полное запустение и многочисленные дети еще не появились на све
т… а Пьер Пенье возвращался по вечерам домой, носил воду, ставил капканы н
а крыс… Но и тогда уже Мартина говорила: «Воняет!» И это так смешило Мари и
Пьера, что они заставляли девчонку без конца повторять: «Воняет».
Вот почему Мартина знала леса и поля так, как знает их крот, белка или еж: кр
от, должно быть, не интересуется вершинами деревьев, а птица Ц подпочвой,
так же и Мартина, находясь в лесу, интересовалась главным образом мхом, яг
одами, цветами. Ведь она уходила в лес, чтобы выспаться там днем после бесс
онной ночи в лачуге, съесть, что найдется съедобного, так как от материнск
ой похлебки у нее начиналась рвота, собирать ландыши, дикорастущие гиаци
нты и нарциссы, землянику; ведь она была одной из тех девочек, что стоят у о
бочин больших магистралей с круглыми букетами и ивовыми корзиночками. В
начале Мартина прятала вырученные деньги, но Мари скоро пронюхала об это
м и наградила дочь такими пощечинами, что та быстро примирилась с необхо
димостью отдавать выручку матери. Зато теперь, когда она по утрам, вся дро
жа, мылась ледяной колодезной водой, не в силах согреться на холодном вес
еннем солнце, Мари кричала на нее только для вида. Мартина зарабатывала д
еньги следовательно, она могла поступать как хочет. Ее сестре и братьям н
икогда ведь не пришло бы в голову подработать для семьи.
Мартина не походила на них, и, вероятно, поэтому они ее чуждались. Они не иг
рали с ней и ничем с ней не делились, относясь как к чужой, они даже не задир
али ее, а лишь отнимали то, что она таскала у них. Мартина подбирала все, что
блестит, все яркое, гладкое, полированное: шарики, обточенные черепки, кам
ешки, хорошо вымытые консервные банки… Но случалось, что она дарила брат
ьям или сестре какую-нибудь игрушку из тех, что раздавали в мэрии на рожде
ство и за которыми Мари ходила сама, не пуская туда детей из самолюбия: вед
ь сколько бы она их ни мыла и ни чистила, они все равно выглядели убого по с
равнению с другими детьми. Дома мать распределяла игрушки по своему усмо
трению, и, если на долю Мартины выпадал, например, несессер со швейными при
надлежностями, она тотчас же, ничего не требуя взамен, отдавала его старш
ей сестре Франсине: Франсина умела пришивать пуговицы к штанишкам малыш
ей, она умела также вытирать им носы, умела и отшлепать их Ц настоящая мат
ь, хотя она так и не научилась ни читать, ни писать. Мартина же в школе усваи
вала все на лету, память у нее была просто-таки невообразимая, но совершен
но напрасно надеяться на то, что она даст прикорм младенцу, когда мать отл
учалась за покупками, это Мартина забывала начисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80