ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
..
Наконец она перестала смеяться, налила себе коньяку, пригубила, театрально взмахнув рукой, скандируя слоги, продекламировала строку известного народного стиха:
— Парень Малхаз, чей ты, скажи! Сгинул бы ты, чтоб не глядеть на тебя...
— Боже мой, боже мой, как она взбалмошна, настоящий ребенок! — по-русски проговорила Виола, качая головой. Она тоже налила себе коньяку и слегка отпила.
Супруга академика расхохоталась и вдруг громко икнула. Однако она ничуть не смутилась, только пробормотала «пардон» и постукала пальцами по губам с таким видом, точно наказывала их, дескать, как это вы посмели испустить неприличный звук.
— Не сгинул бы, а долго бы жил на радость матери! Так в стихе говорится,— поправил Вахтанг Петрович дочку и поглядел на нее совершенно недвусмысленно.
Взгляд его выражал и просьбу, и предупреждение, и угрозу.
— Папа! — так же резко, как и матери, сказала в ответ дочь и, картинно склонив голову, посмотрела на него исподлобья. Потом, точно оправдываясь, кокетливо добавила: — Папа не может, чтобы не сделать мне замечания, он ночь не уснет, если в чем-то меня не поправит.— И снова рассмеялась.
— А вы, молодой человек, кто по специальности? — поинтересовалась супруга академика. У нее был сиплый грубый голос, точно у пьющего и курящего мужчины, и требовательная манера разговора.
— Я историк,— почтительно ответил Малхаз. Атаки спесивых женщин сбили его с толку, он вконец растерялся и стремился вежливостью завоевать их расположение.
— Он директор средней школы,— пришел на помощь Вахтанг Петрович.
— Такой молодой и уже директор? — приятно удивилась Виола.
— А ты строгий? — простодушно спросила Лика и сама же ответила: — У-у, конечно, строгий, у тебя такие сердитые глаза, что ой-ой-ой!..
— Сельчане люди сильные и волевые,— опять же по-русски глубокомысленно заметила жена большого человека.
— Такой молодой и уже директор,— повторила Виола, взбивая на затылке и без того пышные волосы. Она, видно, забыла, что только что проговорила эту фразу. Временами она делалась рассеянной и забывчивой.
— Сколько вам лет? — требовательно и строго спросила жена большого человека.
— Тридцать два.
— Не такой уж он и ребенок. В его годы мой Самсон был уже доцентом и имел две опубликованные монографии,— отметила супруга академика и заложила руки за голову, обнажив плохо выбритые подмышки.
— А отец ваш кто по специальности? вступила Виола.
— Мой отец управляющий базой,— с заметным смущением ответствовал Малхаз.
— О-о! — вырвалось у Виолы. — Хорошо устроился! Молодец!
— Какая база? — стала выяснять супруга академика.
— Стройматериалов,— неохотно отвечал Малхаз. Упоминание об отце еще больше смутило его.
— Да чего вы пристали к этому человеку, разве для этого я пригласил его? — будто бы пошутил Вахтанг Петрович, но было очевидно, что ему не нравились расспросы женщин.
— А что в этом дурного? Это говорит о нашем интересе к нему,— многозначительно проговорила по-русски жена большого человека.
— А какие материалы продаются на базе у вашего отца? — неожиданно заинтересовалась Лика.
— Кирпич, цемент, ванны, еще что-то, я, право, не могу сказать точно, я не бывал там...
— Не бывали? — удивленно спросил Вахтанг Петрович.
— Нет, ни разу не был.
— Интересно, бывают ли там унитазы, на базе вашего отца,— задумчиво проговорила Лика.
Виола фыркнула, супруга академика громко и хрипло расхохоталась.
— Какая гениальная непосредственность! — восторженно воскликнула жена большого человека.
— Лика! — Вахтанг Петрович поспешно поднялся. Он не на шутку разозлился.
— Ну что «Лика»! Человек ничего не может сказать, тотчас же: «Лика, Лика!» Я серьезно спрашиваю, ведь наш унитаз треснул, того и гляди, пополам расколется... а у его отца на базе, возможно, они есть, что же, не спрашивать? - рассердилась Лика, однако нельзя было понять, всерьез все это или она просто разыгрывает Малхаза.
—- Прелесть ты моя! — опять же по-русски воскликнула жена большого человека и послала Лике воздушный поцелуй.
— Малхаз сейчас и руководит школой, и работает над диссертацией,— подчеркивая слова, строго проговорил Вахтанг Петрович, как бы подводя черту разговорам женщин.— Вскоре он, вероятно, защитит диссертацию.— И он с улыбкой подмигнул Малхазу, словно говоря: «Выдал я твой секрет».
— О чем ваша диссертация? — осведомилась жена большого человека.
— Моя работа касается Самеба.
— Какое Самеба? Вот этот наш районный центр? — пожала плечами Виола и обратила недоумевающий взор на мужа.— Я не представляю, что можно написать о Самеба! Единственное — это то, что весной и летом здесь невыносимые ветры, а осенью и зимой — ужасная слякоть...
— Отчего же,— вмешалась Лика,— он напишет, сколько здесь выращивали лука, картошки, капусты, бурака, чеснока во времена царя Ираклия II... Потом отыщет в архиве сведения, сколько выращивалось этих же овощей после присоединения Грузии к России, когда бедные грузины получили возможность мирно трудиться. Если он этих сведений не найдет, придумает сам. Потом сообщит про урожай 1921 года, а под конец приведет данные прошлого и нынешнего годов. Затем эти цифры он сравнит друг с другом, математически обработает их, выведет коэффициент роста и установит, на сколько процентов возрос наш жизненный уровень в эпоху социализма...
— А лука и картошки тем не менее в магазинах не купишь,— вставила супруга академика и с упреком поглядела на Вахтанга Петровича.
— Нет, нет, в этом я с вами не соглашусь,— протестующе воздела руку жена большого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Наконец она перестала смеяться, налила себе коньяку, пригубила, театрально взмахнув рукой, скандируя слоги, продекламировала строку известного народного стиха:
— Парень Малхаз, чей ты, скажи! Сгинул бы ты, чтоб не глядеть на тебя...
— Боже мой, боже мой, как она взбалмошна, настоящий ребенок! — по-русски проговорила Виола, качая головой. Она тоже налила себе коньяку и слегка отпила.
Супруга академика расхохоталась и вдруг громко икнула. Однако она ничуть не смутилась, только пробормотала «пардон» и постукала пальцами по губам с таким видом, точно наказывала их, дескать, как это вы посмели испустить неприличный звук.
— Не сгинул бы, а долго бы жил на радость матери! Так в стихе говорится,— поправил Вахтанг Петрович дочку и поглядел на нее совершенно недвусмысленно.
Взгляд его выражал и просьбу, и предупреждение, и угрозу.
— Папа! — так же резко, как и матери, сказала в ответ дочь и, картинно склонив голову, посмотрела на него исподлобья. Потом, точно оправдываясь, кокетливо добавила: — Папа не может, чтобы не сделать мне замечания, он ночь не уснет, если в чем-то меня не поправит.— И снова рассмеялась.
— А вы, молодой человек, кто по специальности? — поинтересовалась супруга академика. У нее был сиплый грубый голос, точно у пьющего и курящего мужчины, и требовательная манера разговора.
— Я историк,— почтительно ответил Малхаз. Атаки спесивых женщин сбили его с толку, он вконец растерялся и стремился вежливостью завоевать их расположение.
— Он директор средней школы,— пришел на помощь Вахтанг Петрович.
— Такой молодой и уже директор? — приятно удивилась Виола.
— А ты строгий? — простодушно спросила Лика и сама же ответила: — У-у, конечно, строгий, у тебя такие сердитые глаза, что ой-ой-ой!..
— Сельчане люди сильные и волевые,— опять же по-русски глубокомысленно заметила жена большого человека.
— Такой молодой и уже директор,— повторила Виола, взбивая на затылке и без того пышные волосы. Она, видно, забыла, что только что проговорила эту фразу. Временами она делалась рассеянной и забывчивой.
— Сколько вам лет? — требовательно и строго спросила жена большого человека.
— Тридцать два.
— Не такой уж он и ребенок. В его годы мой Самсон был уже доцентом и имел две опубликованные монографии,— отметила супруга академика и заложила руки за голову, обнажив плохо выбритые подмышки.
— А отец ваш кто по специальности? вступила Виола.
— Мой отец управляющий базой,— с заметным смущением ответствовал Малхаз.
— О-о! — вырвалось у Виолы. — Хорошо устроился! Молодец!
— Какая база? — стала выяснять супруга академика.
— Стройматериалов,— неохотно отвечал Малхаз. Упоминание об отце еще больше смутило его.
— Да чего вы пристали к этому человеку, разве для этого я пригласил его? — будто бы пошутил Вахтанг Петрович, но было очевидно, что ему не нравились расспросы женщин.
— А что в этом дурного? Это говорит о нашем интересе к нему,— многозначительно проговорила по-русски жена большого человека.
— А какие материалы продаются на базе у вашего отца? — неожиданно заинтересовалась Лика.
— Кирпич, цемент, ванны, еще что-то, я, право, не могу сказать точно, я не бывал там...
— Не бывали? — удивленно спросил Вахтанг Петрович.
— Нет, ни разу не был.
— Интересно, бывают ли там унитазы, на базе вашего отца,— задумчиво проговорила Лика.
Виола фыркнула, супруга академика громко и хрипло расхохоталась.
— Какая гениальная непосредственность! — восторженно воскликнула жена большого человека.
— Лика! — Вахтанг Петрович поспешно поднялся. Он не на шутку разозлился.
— Ну что «Лика»! Человек ничего не может сказать, тотчас же: «Лика, Лика!» Я серьезно спрашиваю, ведь наш унитаз треснул, того и гляди, пополам расколется... а у его отца на базе, возможно, они есть, что же, не спрашивать? - рассердилась Лика, однако нельзя было понять, всерьез все это или она просто разыгрывает Малхаза.
—- Прелесть ты моя! — опять же по-русски воскликнула жена большого человека и послала Лике воздушный поцелуй.
— Малхаз сейчас и руководит школой, и работает над диссертацией,— подчеркивая слова, строго проговорил Вахтанг Петрович, как бы подводя черту разговорам женщин.— Вскоре он, вероятно, защитит диссертацию.— И он с улыбкой подмигнул Малхазу, словно говоря: «Выдал я твой секрет».
— О чем ваша диссертация? — осведомилась жена большого человека.
— Моя работа касается Самеба.
— Какое Самеба? Вот этот наш районный центр? — пожала плечами Виола и обратила недоумевающий взор на мужа.— Я не представляю, что можно написать о Самеба! Единственное — это то, что весной и летом здесь невыносимые ветры, а осенью и зимой — ужасная слякоть...
— Отчего же,— вмешалась Лика,— он напишет, сколько здесь выращивали лука, картошки, капусты, бурака, чеснока во времена царя Ираклия II... Потом отыщет в архиве сведения, сколько выращивалось этих же овощей после присоединения Грузии к России, когда бедные грузины получили возможность мирно трудиться. Если он этих сведений не найдет, придумает сам. Потом сообщит про урожай 1921 года, а под конец приведет данные прошлого и нынешнего годов. Затем эти цифры он сравнит друг с другом, математически обработает их, выведет коэффициент роста и установит, на сколько процентов возрос наш жизненный уровень в эпоху социализма...
— А лука и картошки тем не менее в магазинах не купишь,— вставила супруга академика и с упреком поглядела на Вахтанга Петровича.
— Нет, нет, в этом я с вами не соглашусь,— протестующе воздела руку жена большого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152