этим свойством блестяще воспользов
ались дизайнеры сигаретных пачек, пристроившие к целлофану маленький ц
ветной язычок, с которого начинается разрыв, и ленточку из более плотног
о материала, под управлением которой с пакетика можно без труда снять ве
рхушку. Пластинка извлекалась из конверта без единого прикосновения к и
грающей поверхности, благодаря опоре-треножнику: большой палец на краю,
два других Ц на круглом ярлыке. Пока новенькую пластинку проносили по в
оздуху к проигрывателю, она успевала собрать на себя летучую пыль, поэто
му для нее требовалось устройство очистки вроде того, каким пользовалис
ь мы; отдельный, похожий на звукосниматель, рычаг, вооруженный крошечной
веерной щеточкой и красным цилиндрическим валиком для сбора крупного м
усора. Этот чистящий рычаг катился по пластинке гораздо быстрее настоящ
его звукоснимателя, влекомый, вероятно, многочисленными остриями ворси
нок (эту загадку я так и не разгадал), и заканчивал работу за пять минут до т
ого, как умолкала музыка на одной стороне пластинки. Система чистки плас
тинок отчетливо напоминала желтые машины для подметания улиц, появивши
еся в годы моего детства: разбрызгиватели спереди смачивали приближающ
ийся мусор, чтобы круглые вращающиеся щетки могли смести его от бордюра
туда, где творился незримый хаос, где гигантский щетинистый валик, прикр
епленный к машине сзади, затягивал этот мусор в контейнер, встроенный в м
еханизм. Если бы еще система чистки пластинок работала так же исправно, к
ак эти уличные машины, за которыми оставалась чистая мокрая полоса асфал
ьта, штриховая и фестончатая по краям и сплошная в середине, даже когда пр
иходилось объезжать припаркованные у края тротуара машины, а потом снов
а подруливать к самому бордюру и с явным удовлетворением сметать с него
затвердевшую грязь, листья и обесцвеченный сор! Но пластинкам не так пов
езло, и, видимо, чистящий антистатик, который полагалось брызгать на цили
ндрический валик, оставлял маслянистые следы в дорожках, вычеркивал из в
оспроизводимого звука мельчайшие вспышки радости. Тем не менее мы польз
овались им, увлажняли валик и ставили его на вращающуюся пластинку. А пот
ом, не обращая внимания на докучливый механизм включения проигрывателя,
который вечно переводил вертлявый звукосниматель выше того места, на ко
торое его ставили, мы опирались одной рукой на основание проигрывателя (
почти так, как я по привычке держался за теннисную туфлю, пока зашнуровыв
ал ее) и большим пальцем легко и осторожно приподнимали крючок на чайкин
ом крыле звукоснимателя. Противовесы, начищенные хромированные диски с
резьбой, которые можно было установить в точном соответствии с необходи
мым весом в граммах (а каким противоречивым было само представление о «н
еобходимом весе»! Кое-кто считал, что даже лишние два грамма постепенно и
спортят пластинку; но с другой стороны, строгие авторы рубрик в «Стерео Р
евью» утверждали, что при недостаточной нагрузке звукосниматель будет
скользить над звуковыми дорожками, или подпрыгивать, как лыжник на бугра
х трассы, а затем снова плюхаться на пластинку, нанося ей ущерб), действова
ли так, что звукосниматель вздрагивал от легчайшего прикосновения боль
шого пальца, точно под кожухом от пыли таилось особое, лунное притяжение.
Головку звукоснимателя ставили на гладкий наружный край вращающейся п
ластинки; от деформации поверхность поднималась и опадала, зачастую с се
рдечным ритмом «тум-тум, тум-тум», и эта движущаяся, пластичная поверхнос
ть наконец входила в контакт с иглой, так что та подскакивала на волнообр
азных неровностях, поначалу производя глухой стук, точно тяжелый сундук
, поставленный на ковер, затем протяжный вздох и по меньшей мере один трес
к, усиливающий ощущение, будто вступаешь в микроскопический мир техники
, где звуки хранятся в такой физически малой форме, что даже невидимая пыл
инка в тоненькой, как волос, бороздке способна звучать, как щелканье цирк
ового кнута. После этого можно было переместиться на ковер, над которым д
о сих пор приседал на корточках. А потом начиналась музыка. Послушав ее вн
имательно минуты три, свыкнувшись с ощущением микроскопичности и дожда
вшись, когда пианино увлечется менее знакомыми или не столь удачными, ка
к вступительные, пассажами, я принимался читать текст на конверте, затем
уходил на кухню за сэндвичем, читал «Стерео Ревью» и возвращался минут ч
ерез двадцать к завершению первой стороны пластинки, чтобы послушать те
хнологический финиш: ты прокатывался по последним дорожкам, словно в кол
яске рикши по многолюдным улицам восточной столицы музыки, а потом вдруг
, в сумерках, проходил через городские ворота и шагал через борт в ждущую л
одку, уплывающую в черно-лиловые воды лагуны, к плоскому острову в самой с
ередине; быстро и безмолвно плыл по обширной глади к круглому острову (с н
евысоким тотемным столбом посредине, вероятно Ц календарем друидов), но
не высаживался на нем Ц обратное течение со странной быстротой несло т
ебя назад, к кишащему людьми городу краски, испарина, бессонница Ц и снов
а через всю лагуну; киль ударялся сначала об один, потом о второй берег, и х
отя судно двигалось стремительно, оно все-таки оставляло за собой на чер
ной глади тонкий сияющий след киля. Наконец большой палец приподнимал су
дно, оно проносилось высоко над материком и исчезало за гранью плоского
мира.
Ц в тот период я позволял шнуркам развязываться и не удосуживался
снова завязать их, или даже по утрам совал ноги в зашнурованные ботинки, к
ак в мокасины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56