Она шла по улице, прошла прямо под моим окном. Больше никого вокруг не
было. Я ее не узнала, но, впрочем, было еще довольно темно. Потом я увидела Ч
что-то блестит. За ней оставались мокрые следы. Она шла к странноприимном
у дому монахов. Когда она подошла к стене, окружающей монастырь, уже светл
ело, и я увидела сквозь нее кирпичную кладку.
Умолкнув, женщина продолжала стоять и отрешенно смотреть на дождь.
Ч Возможно, тебе стоит попробовать сменить ремесло, Ч наконец произне
с Дро.
Ч Может быть, стоит... Немного позже я раскинула карты для гадания. Мне вып
ал Король Мечей, то есть ты. А в Зодиаке Ч водяной знак двух Рыб и воздушны
й знак Лиры, слабость и гениальность Ч наверное, это твой больной юный др
уг. И она тоже там была. Дева верхом на единороге, захлестнувшая цепь вокру
г его шеи. Берегись, мой прекрасный герой.
Ч Хорошо, Ч отозвался он. Ч Спасибо за предупреждение.
Ч Если я буду нужна тебе зачем-нибудь, Ч сказала она, Ч мой дом стоит ср
азу за гончарной лавкой. А зовусь я Синнабар.
Ч Я запомню.
Ч Ничуть не сомневаюсь.

* * *

Днем, когда шел дождь и мягкие тени скользили по потолку гостиницы, лихор
адка унесла Миаля в неведомые просторы на своих огненных крыльях. Он все
время что-то бормотал, и монахи один за другим подбирались к нему, чтобы п
ослушать. Под предлогом, что нужно поддерживать огонь в жаровне, принест
и угля, новое одеяло, благовония или влажную тряпицу, чтобы смочить иссуш
енные лихорадкой губы страдальца, они собирались у его кровати и услышал
и множество совершенно бестолковых историй.
Они услышали о странном пристрастии Холодного Графа к обнаженным девиц
ам верхом на спинах жеребцов при лунном свете. Они узнали о дочери Серого
Герцога и о том, что произошло между нею и менестрелем в лесу. Они слушали
о придворных оргиях и играх, и о печальном времени года, когда река несет з
олотые листья, птицы улетают на юг, а денежки Ч в чужие карманы. Они внима
ли рассказу Миаля о вечно пьяном отце с налитыми кровью глазами и ремнем,
зажатым в кулаке, и о том, что стало с задирами, которые думали, что отец мен
естреля на склоне лет потерял форму; рассказам о герцогах, трактирщиках,
слугах и тюремщиках...
Монахи охали и ахали, слушали, затаив дыхание, и тихонько подвывали от вос
торга. Вместе с Миалем им доставалось на орехи от отца, вместе с Миалем их
соблазняли девицы, вместе с Миалем они уходили от погони. Они прятались, в
оровали, играли музыку, занимались любовью и ночевали на грязном тюремно
м полу Ч вместе с Миалем.
И когда сумрачный день стал клониться к закату, они понурились вокруг ло
жа больного, словно маленькая смерть разлучала каждого из них с одолженн
ой на время чужой жизнью.
Потом с западной стороны неба в облаках открылся просвет, янтарный луч н
изкого солнца скользнул в окно. Лихорадка Миаля тут же отступила, разбил
ась на тысячи осколков о какой-то высокий и пылающий берег, словно вечерн
ий луч был условным знаком. Больной прерывисто вздохнул и обмяк на тюфяк
е, расслабился, задышал спокойно и ровно, будто напевая тихую песню, в кото
рой не было слов.
Братия стала уныло расходиться. Разочарованными голосами возблагодари
ли они высшие силы за исцеление недужного и поспешили прочь Ч все, кроме
одного, назначенного дежурить ночью у ложа больного.
Оставшийся монах задремал. Ему снился обед, который постепенно сделался
трапезой в замке Холодного Графа. По залу гарцевала на черном жеребце ра
спутная девица и бросала трапезничающим цветы и фрукты. Но когда очередь
дошла до монаха, девица швырнула ему в подол рясы разъяренного тюремщик
а, сжимающего в кулаке сыромятный ремень.
Святой брат в ужасе проснулся.
Солнце уже село, окна затопила густая синева. Он хотел встать и зажечь све
чи, когда снова ощутил на своем колене чье-то прикосновение. Не тюремщика
с кнутом, конечно Ч для этого касание было слишком легким. Монах хихикну
л, решив, что это, должно быть, заблудившийся щенок монастырской сторожев
ой собаки. Он протянул руку, чтобы ласково потрепать звереныша... и наткнул
ся на что-то холодное, чешуйчатое, извивающееся.
С диким воплем монах вскочил, опрокинув стул. В этот миг луч света из трапе
зной упал через открытую дверь на кровать больного путника и на что-то бл
едное, едва видимое, вокруг нее. Это было немного похоже на дым, но больше
Ч на воду, и в глубине этой воды что-то медленно переворачивалось и плава
ло.
У монаха мороз пошел по коже, он едва не упал без чувств. Кое-как святой бра
т доковылял до двери и вышел. О своем подопечном он не думал Ч он вообще н
е мог думать, пока не добрался до трапезной, где ярко горел свет.

* * *

К вечеру таверна стала заполняться народом. Убийца Призраков сидел на ла
вке в углу. За полчаса до заката он съел скромный ужин. Перед ним стояла бу
тыль с вином, полная на две трети и закупоренная. Он пил воду, когда в тавер
ну торопливо вошли два монаха.
Все взгляды притянулись к ним. Всем известно, что монахи пьют охотно и с во
одушевлением, однако они никогда не занимаются этим в мирских тавернах,
полных греха. Но еще более любопытно было то, что монахи со всех ног бросил
ись прямо к страннику в черном плаще.
Ч Ответь мне, Ч начал тот из братьев, что был потолще, хотя оба они отлича
лись упитанностью, Ч тот ли ты, за кого мы тебя принимаем?
Ч Начнем с начала, Ч равнодушно сказал Дро. Ч Кем вы меня считаете?
Ч Одним из этих греховных и преступных... Ч выпалил менее упитанный бра
т, но другой монах осадил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63