Я же не посторонни вам.
— Ну, ну! — Он погладил Лян Юня по голове. — онечно, свой. Кто говорит, что не свой...
Лян Юнь счастливо улыбался.
Прошло немного времени. То в одном конце толпы, то в другом стали раздаваться возгласы. Они были адресованы солдатам и полицейским.
— Солдаты, зачем вы окружили нас? Мы не работаем потому, что уже не в силах выносить притеснения подрядчика!
— Мы голодаем, у нас нет другого пути, кроме забастовки!
— Мы хотим только добиться сносных условий для работы, и больше ничего!
— Зачем вы ввязываетесь в это дело? Зачем поддерживаете подрядчика?
— Вы ведь тоже бедняки! Неужели вы забыли про это?
— Зачем вы помогаете им сдирать с нас последнюю шкуру?!
Солдаты делали вид, что не обращают на эти возгласы внимания. Но кое-кто внимательно прислушивался. Рябой с поднятым хлыстом бросился к толпе грузчиков. Перед ним возгласы стихли, зато сбоку зазвучали громче. Рябой с отчаянной руганью и угрозами метался от одной группы к другой.
Темнота сгущалась. Подул холодный ветер. Время близилось к полуночи. Вдали неожиданно затарахтели винтовочные выстрелы. Стрельба была не очень частой, но раздавалась с нескольких сторон. Японцы и марионеточные солдаты настороженно озирались по сторонам. Через несколько минут приехал Кубота и что-то скомандовал по-японски. Японцы построились и, стуча подкованными солдатскими ботинками по мостовой, ушли. Прошло еще немного времени, и стрельба участилась. Прибежал Рябой и, просвистав сбор, увел с собой часть солдат. Солдат и полиции на площади осталось совсем мало. Рабочие стали медленно надвигаться на посты.
— Куда? Куда? Стой!.. — кричали солдаты.
— Мы голодны! — кричали им люди. — Сделайте доброе дело — позовите к нам хоть лотошника с лепешками...
Внезапно в едином порыве все бросились вперед и, окружив солдат, обезоружили их. Винтовки и револьверы полетели на . землю. Солдат оттеснили к стене, склада. Люди, как хлынувшая через шлюзы вода, устремились вперед и рассыпались по выходящим на пристань улицам.
В мгновение ока пристань опустела. На ней осталась только кучка перепуганных солдат и полицейских, разбиравших валявшееся на земле оружие.
Портовые рабочие продолжали борьбу. Они разбрелись по городу, устроившись у своих родственников и друзей. Между собой они поддерживали тес-
ную связь. Собираясь в чайных и винных лавках неподалеку от пристани, обменивались новостями, советовались, что предпринять дальше.
Враг тоже не оставался в бездеятельности. В районе пристани появилось большое количество подозрительных личностей, шпионивших за грузчиками и распространявших провокационные слухи. Власти вознамерились нарушить единство забастовщиков.
На рейд каждый день приходило все больше и больше судов, ни одно из них не разгружалось. Некому было даже перенести багаж пассажиров. Японское,командование вызвало на экстренное совещание начальника штаба марионеточного гарнизона и начальника полицейского управления. Японский командующий потребовал от них немедленного возобновления работы порта и поставил жесткие сроки. Они, в свою очередь, собрали подрядчиков и отдали им приказание удовлетворить требования рабочих. Подрядчики, почтительно поддакивая, согласились. Они уже давно были готовы капитулировать перед грузчиками.
Стачка завершилась победой. Задержанные властями рабочие делегаты были освобождены. Но полиция не дремала.
Однажды вечером Лян Юнь, как обычно, отправился побродить по городу. На одной из улиц ему бросились в глаза две хорошо знакомые фигуры. Это были Одноглазый и Рябой. Последний — в Штатском. Лян Юнь торопливо шмыгнул в сторону, сделав вид, что рассматривает витрину магазина, потом пошел за ними. Они миновали центр и направились в Наньхэ. Это был район лачуг, в которых ютились рабочие и мелкий ремесленный люд. Одноглазый остановился и, показав рукой на стоявшую поодаль ветхую хибарку, что-то сказал Рябому. Когда Лян Юнь потихоньку подбирался к ним, чтобы узнать, о чем они говорят, из домика вышел человек. Лян Юнь чуть не вскрикнул от испуга: это был Шан.
Одноглазый и Рябой бросились, к стене и укрылись за ней. Шан торопливо зашагал, держась берега реки. Одноглазый и Рябой последовали за ним. Сзади за ними крался Лян Юнь. Уже начало темнеть.
Шан, будто заметив преследование, то шел быстро, то останавливался на углах, потом сделал круг по прилегающим к реке улицам. Он шел, как будто не имея определенной цели. Преследователи не отставали. Они все шли друг за другом, как движущиеся фигурки в бумажном фонаре.
Погода стояла холодная, и, как только стемнело, прохожие почти исчезли с улиц. Лян Юнь лихорадочно думал, как ему избавить Шана от слежки. Он отстал и, бросившись в одну из улиц, спрятался за большой мусорный ящик. Его расчет оправдался. Через некоторое время мимо него прошел Шан. Лян вскочил и негромко окликнул его.
— Дядя... — Он затащил Шана в свое убежище, что-то прошептал ему на ухо, а сам, подражая его походке, пошел вперед. Оглянувшись, он заметил мелькнувшие сзади две тени и удовлетворенно улыбнулся. Теперь он уверенно повел преследователей из этого района по направлению к пристани, нарочно выбирая дорогу по самым глухим переулкам. Неподалеку от пристани он внезапно ускорил шаг и, завернув за угол, опрометью бросился в маленькую харчевню. Войдя, он схватил со стойки блюдо с закуской и быстро сел на свободное место. Харчевня была полна народу. В ней было тепло и шумно. Лян Юнь с аппетитом начал есть. От закуски осталась уже половина, когда в дверь просунулась голова Одноглазого. Он осмотрел зал и исчез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67