В течение одной ночи противник должен быть разгромлен. Боеприпасы получили?
— Получили.
— Оповестите всех: начинаем ровно в двенадцать.
Товарищи ушли. Пэй сказал Шану:
— Твои портовые рабочие и организация моряков должны полностью взять под контроль порт, чтобы не позволить врагу удрать. В районе порта враг непременно сконцентрирует большие силы. У нас людей мало, не хватает оружия, вам не нужно сражаться до последнего патрона. Что сможете сделать, то и сделайте. Но непременно нужно вызвать у противника замешательство!
Темнота сгущалась. Шан ушел. Пэй курил и спокойно поглядывал на часы. Уже прошло почти шесть лет, как он оставил армию. Сегодня ему снова предстояло руководить боем. Он был глубоко взволнован, но его лицо и движения не выдавали этого волнения.
Часы мерно тикали. Наконец стрелки приблизились к цифре «12». Часы начали бить. Медленно и четко они пробили двенадцать ударов.
И почти одновременно с последним ударом послышались раскаты орудийных выстрелов. В окнах задрожали стекла.«Началось!» — сказал он себе. Встал, сунул за пазуху пистолет и несколько обойм, погасил лампу и быстрыми шагами вышел.
Почти одновременно небо прочертили три красные сигнальные ракеты. В ответ на горах к востоку и западу от города также зажглись сигнальные огни. Наступление началось.
Захлебываясь, трещали пулеметы, стеснявшие передвижение противника. На самом переднем крае расположились снайперы; они обезвреживали стрелков в амбразурах вражеских дзотов. Подрывники устремились вперед. Небо сотрясали мощные взрывы. Один вражеский дзот взлетел на воздух. Бойцы с криками бросились к нему. Их встретили солдаты марионеточных войск с поднятыми в руках винтовками. Они складывали оружие. А японцы продолжали отчаянное и безнадежное сопротивление.
Несколько небольших горных пушек били по закопавшемуся в землю вражескому дзоту. Снаряды непрерывно рвались на его вершине. От их разрывов дзот содрогался.
Наступающие быстро продвигались к городу. Враг был смят, расчленен на несколько самостоятельно оборонявшихся отрядов. Его оборона распалась. В это время в самом городе тоже поднялась ожесточенная стрельба.
Японцы стали подтягивать в город свои части. Выползая из укрытий, солдаты целыми взводами устремлялись в бегство. Бойцы преследовали их.
Лян Юнь следовал за Пан Хуэем. Разведчики были в штатском. Они пробирались в город по береговым скалам. Перед ними была поставлена задача —
прорваться в город и ударить по японцам с тыла, чтобы отрезать им возможность отступления морем. Дорогу разведотряду преградил пулеметный огонь. Бойцы залегли и, как змеи, поползли вперед, прячась за выступами камней. Лян Юнь взмахнул рукой и бросил вперед гранату. Пулемет замолчал. Теперь японцы только отстреливались из винтовок.
— В атаку! — Пан Хуэй вскочил на ноги и бросился к вражескому укреплению.
Немногочисленные солдаты обратились в бегство. Это укрепление защищал взвод солдат марионеточных войск с легким оружием, поэтому сопротивление не было серьезным. Бойцы преследовали бегущих.
Те бросали оружие и становились на колени.
Бой разрастался. Вражеские дзоты на холмах близ города горели. В небо поднялись ракеты, сообщавшие о преодолении оборонительной линии противника.
Разведчики, наконец, проникли в город. Только у Ласточкиной горы они встретили сопротивление группы японских солдат. Один взвод остался добить врага, остальные устремились к пристани.
В городе вспыхивали огни пожарищ. Небо озарилось багровым заревом. Победа! Восемь лет жизни под ненавистным господством пришли к концу. Лян Юнь что есть силы бежал в первой цепи наступавших, стараясь не отступать от них ни на шаг.
Они пробились почти к самой пристани. Вдалеке, на пассажирских причалах, было заметно оживление. Доносились громкие возгласы и мелькали фигуры японских солдат. Между пристанью и двумя стоящими на рейде кораблями оживленно сновали катера и сампаны, образуя непрерывный конвейер.
— Вперед! — крикнул Пан Хуэй.
Партизаны взяли пристань под кинжальный огонь. Поднялась невообразимая суматоха. Однако враги скоро почувствовали немногочисленность напавшего на них отряда. Наскоро организовав
оборону, они перешли в атаку. На пристани возникла оживленная перестрелка.
Лян Юнь, несколько раз выстрелив, бросился к стоявшему у причала таможенному катеру. Рядом у берега послышалось тарахтение заработавшего мотора.
У причала разворачивался большой моторный катер. Он описал по рейду дугу и направился к выходу в открытое море. В рассеивающихся сумерках Лян Юнь различил на палубе катера большую группу людей.
— Стой! Стой!.. — закричал он. Катер набирал скорость.
Лян Юнь встал поустойчивее, выхватил из-за пазухи гранату, швырнул ее по направлению к катеру. Суденышко не остановилось. С пронзительным гудком оно нырнуло в темноту.
— Пусть катятся к дьяволу! — проворчал он и вытер влажные от пота ладони о брюки.
С таможенного мола на грузовую пристань, если идти по молу и по суше, нужно было сделать порядочный крюк. Прямой путь по воде составлял веего лишь четверть этого расстояния. Лян Юнь засунул маузер поглубже за пазуху и, чтобы выиграть время, прыгнул в воду. Он быстро продвигался вперед. На поверхности воды расплывались большие пятна масла, отвратительно пахло бензином. Лян Юнь плыл, не обращая на это внимания. Через несколько минут он уже нащупывал руками ступени пристани.
Он взобрался на первую ступень, отдышался, стряхнул воду с волос. Затем поднялся наверх.
Сбоку прогремел выстрел. Лян Юнь бросился ничком на землю и, слегка приподняв голову, увидел японского офицера целившегося в наступавших бойцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67