В стороне от пристани возвышался небольшой храм. Вверху, на флагштоке, косо висел потрепанный и оборванный черный флаг. Когда ветерок разворачивал его, на полотнище можно было различить полустертые иероглифы: «Ветер послушен, и дождь на благо. Страна процветает, и народ спокоен». На доске перед входом было написано: «Царю Драконов — Усмирителю моря». Дверь была открыта, и он проскользнул в храм. Внутри было темно и тихо. Глиняный Царь Драконов неподвижно восседал высоко в своей нише, глядя прямо перед собой круглыми глазами. На жертвенном столе перед ним, завернувшись в тряпье, лежали два человеческих тела — одно большое, а другое маленькое. Лян Юнь уселся на пороге. У него еще оставались пирожки. Он достал их и принялся медленно есть. Прошло немного времени, и спавшие на столе люди проснулись. Мужчине было лет сорок — с искривленной спиной, худущий, кожа да кости. Он смерил Лян Юня безразличным взглядом и вышел, чуть не задев его ногой. Второй, еще совсем мальчик, нерешительно постоял около стола, недоверчиво глядя на незнакомца, потом достал откуда-то старую консервную банку и принялся грязной до черноты ложкой ковыряться в ней.
«Нищие», — подумал Лян Юнь. Мальчишка был почти одного возраста с ним, но выглядел совсем хилым. Жадность, с которой он ел, вызвала у Лян Юня острую жалость. Может быть, и ему самому придется стать нищим... Нет, он на это не пойдет! Стыдно протягивать к людям руку, выкрикивая пожелания благополучия и счастья. Он твердо решил
вернуться домой в деревню. Там у них два му земли. Он сам станет их обрабатывать!
Но где все-таки мать? Не поторопился ли он, когда ушел из дядиной лавки? Ведь мама наверняка туда придет. Он не хотел теперь, чтобы она оставалась там и минуты.
Мальчик, прихватив банку, вышел. Лян Юнь последовал за ним. Мальчишка вдруг широко улыбнулся.
— Слушай, ты куда идешь?
— Никуда...
- Ты из деревни, да? Я как увидел твои туфли, так сразу понял! Здесь не носят такие.
Лян Юнь кивнул. Они пошли вместе. Мальчишка размахивал банкой и что-то мурлыкал себе под нос. Лин Юнь шел за ним, сам не зная куда.
- Слушай, как тебя зовут?
— Ляп Юнь. А тебя?
— Меня? Сяо Хаиту.
— Сяо Хайту?
— Правильно. Сяо Хаиту.
Это что, фамилия такая — Сяо?
— Какая там фамилия! — Мальчишка рассмеялся. — Я и сам не знаю, какая у меня фамилия. Как себя помню, все зовут меня Морской Зайчонок. Понял? Здесь у всех есть прозвища. Того, кто со мной вместе спал, зовут Большая Креветка, а еще есть Одноглазый Дракон, Морская Черепаха, Хлопушка, Удавленник, Цветочек... Самые разные. А у тебя какое прозвище?
— У меня нет прозвища.
— Ну, так я тебе придумаю, — не смущаясь, сказал Заяц. — У тебя большие круглые глаза. О! Большеглазая Камбала.
Лян Юнь сверкнул на него зрачками.
— Только попробуй, я тебе придумаю!..
Заяц с испуганным видом втянул голову в плечи.
Лян Юню стало жалко его, и он уже мягче спросил:
— Слушай, Заяц, а у тебя кто дома есть?
— У меня? Никого. — И добавил где-то, видимо, услышанную фразу: — Я один как перст.
— И жилья, у тебя нет?
— Хэ, да что ты там не был, что ли? Храм Царя Драконов и есть мое жилье. А ты зачем в город заявился?
— Просто так...
— В деревне все-таки лучше. Пашешь, сеешь —-и сыт! А в городе нищенствовать трудно. Тяжелые времена. У тех, кто захочет добро сделать, у самих за душой ни фыня, а у кого водятся денежки, тот уже не подаст! Эх!..
— Ты не можешь найти себе работу?
— Кому я нужен такой?.. Перед кем ни появлюсь, один ответ: «Пошел прочь!»
— В деревне сейчас тоже плохо. Японские дьяволы все время облавы устраивают.
— Тсс... — перебил его Заяц и испуганно огляделся по сторонам. — Здесь тебе не деревня. Кругом шпиков полно. А ты тоже орешь: «Дьяволы!» Услышат, тогда узнаешь... У нас тут много всяких ямыней *... Злее всех — это Жандармерия. А еще есть Полицейское управление, Штаб гарнизона, Тайная полиция и всякие другие... Одна «контора» хуже другой. Выламывание рук да вода в ноздри — это еще пустяки. Пытают даже электричеством!
Лян Юнь подумал об отце. Он здесь, в городе, где-то в тюрьме. Но где именно? Неужели его тоже подвергают таким пыткам? Ему стало страшно. Захотелось, чтобы слова Зайца оказались выдумкой.
— Ты все врешь!
— Правда, правда! Хлопушка, о котором я тебе говорил, работает в штабе посыльным. Это он мне всё рассказывал.
— Ладно. Ты куда? Я ухожу. - Иди. Не захочешь возвращаться в деревню — приходи к нам в храм. Я научу тебя крабов ловить.
Лян Юнь бродил по городу целый день. Несколько раз он приходил к лавке Ши-куапя и, укрывшись где-нибудь на противоположной стороне, подолгу смотрел на дверь. Матери не было видно. В последний раз из магазинчика напротив вышел приказчик и, подозрительно оглядев его с головы до ног, про-гнал прочь.
Под вечер стал накрапывать дождь. Вначале редкий и мелкий, он приятно охлаждал разгоряченное лицо. Лян Юнь шел, запрокинув голову, подставляя лицо под прохладные струйки. Потом дождь усилил-ся, и пришлось спрятаться под навесом ближайшей лавки. Он стоял, ни о чем не думая и глядя в небо. Ему опять взгрустнулось. Он не представлял даже, де ему искать приюта.
Дождь стал стихать. Лян Юнь с безучастным видом шел по улице, низко опустив голову, как вдруг его окликнули:
— Эй, Камбала!.. Лян Юнь!
Он поднял голову. Перед ним стоял Заяц с давешней консервной банкой в руках.
— Хэ! Ты куда?
— Никуда.
— Что ж в деревню свою не вернулся? Город поправился?
Лян Юнь покачал головой. Дальше они пошли имеете. Заяц торопливо рассказывал ему о достопримечательностях города: Старинном бастионе, Ласточкиной горе, горе Большая Медведица, Дворца Яшмового императора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67