Они вели пленников...
- Пленников? - раздвоенный язык так и заметался в зубастой пасти
Гакхана. - Опиши!
Капитан с готовностью повиновался.
- Женщина, рыжая такая, титьки как у...
- Дальше! - рявкнул Гакхан. Его когтистые лапы дрожали. Он зыркнул на
сопровождающих, и те еще разок как следует тряхнули капитана. Всхлипывая и
захлебываясь словами, одноглазый принялся описывать остальных.
- Кендер, говоришь? - повторял Гакхан. Ему не стоялось на месте от
возбуждения. - Продолжай! Как-как? Седобородый старик?.. - Он озадаченно
замолчал. Неужели старый маг? Нет, вряд ли они взяли бы старого, впавшего
в детство дурня на такое важное и невероятно опасное дело. Но если не он,
тогда кто? Какой-нибудь случайный попутчик?.. - Поподробнее о старике! -
велел Гакхан капитану.
Одноглазый лихорадочно рылся в памяти, затуманенной винными парами и
болью. Старик... ничего особенного... белая борода...
- Сутулый? - нетерпеливо подсказывал Гакхан.
Нет, не сутулый. Высокий, широкоплечий... голубоглазый... Странные
такие глаза... Капитан готов был потерять сознание. Гакхан сгреб его за
шею и хорошенько сдавил.
- Глаза!
Капитан с немым ужасом смотрел на драконида - Гакхан медленно
выдавливал из него жизнь. Потом он с трудом прохрипел несколько слов...
- Молодые глаза! Слишком молодые глаза! - в восторге повторил Гакхан.
- Где эти люди?
Выслушав ответ капитана, он с силой отшвырнул одноглазого прочь.
Раздался треск.
Вихрь набирал силу. Гакхан чувствовал, как его возносит все выше.
Одна-единственная мысль била драконьими крыльями у него в мозгу. Покинув
палаточный городок, Гакхан кинулся со своими подручными прямиком в
храмовые подземелья...
Вечный Человек! Вечный Человек! Вечный Человек!..

7. ХРАМ ВЛАДЫЧИЦЫ ТЬМЫ
- Тас!
- Отвяжись... больно...
- Знаю, Тас, но ничего не поделаешь, надо. Открой глаза, Тас!
Пожалуйста!..
Назойливый голос, полный страха, немного разогнал болезненный туман,
окутавший сознание кендера. Какая-то часть его разума буквально криком
кричала, требуя, чтобы Тас немедля очнулся. Другая же часть стремилась
соскользнуть обратно в темноту. Правду сказать, там, в темноте, было мало
хорошего, но все-таки там не было боли, которая, он знал, только и
дожидалась момента, чтобы...
- Тас! Ну Тас же!..
Чьи-то руки трепали его по щекам. Голос, сиплый от сдавленного ужаса,
продолжал шептать его имя. И кендер понял, что выбора у него не было.
Хочешь не хочешь, приходи в себя, и точка. А кроме того, добавляла
беспокойная часть его рассудка, если будешь валяться - как раз и
пропустишь что-нибудь интересное!
- Благодарение Богам... - выдохнула Тика, когда Тассельхоф наконец-то
широко открыл глаза и уставился на нее. - Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, премерзко, - хрипло ответил Тас, пытаясь приподняться и
сесть. Как он и предвидел, боль только этого и дожидалась. Она выскочила
из какого-то темного угла и накинулась на него. Тас со стоном схватился за
голову.
- Бедненький... - Тика погладила его по волосам.
- Я знаю. Тика, ты хочешь как лучше, - ответил страдалец, - но можно
тебя попросить... не надо меня гладить. Меня от этого точно гномы
молотками...
Тика поспешно отдернула руку. Кендер огляделся по сторонам, насколько
вообще это было возможно с одним глазом - второй заплыл наглухо.
- Где это мы?..
- В храмовых подземельях, - негромко ответила Тика. Тас, сидевший с
нею рядом, чувствовал, что ее так и трясло от страха и холода.
Оглядевшись, он сразу понял причину: его и самого передернуло. С тоскою
припомнил он добрые старые времена, когда слово "страх" ему было неведомо.
Ему, кендеру, следовало бы теперь с ума сходить от восторга и любопытства.
Он ведь оказался в совершенно незнакомом месте, причем наверняка полном
потрясающих диковин, только и ждущих, чтобы их оценили...
Но теперь он знал, что здесь таилась также и смерть. Смерть и
страдание. Слишком многим уже довелось их вкусить. Мысли его невольно
обратились к Флинту, Стурму, Лоране... Что-то переменилось в нем. Никогда
уже он не будет таким, как остальные его соплеменники. Он познал горе, а с
ним и страх: страх не за себя - за других. За тех, кого он любил. И Тас
непоколебимо решил: лучше уж он погибнет сам, чем позволит умереть еще
кому-нибудь, кто был ему дорог.
Ты выбрал темный путь, но у тебя хватит мужества пройти его до конца.
Так сказал ему Фисбен.
Неужели действительно хватит, спросил себя Тас. Как-то не верится...
Он тяжело вздохнул и уткнулся в ладони лицом.
- Не смей, Тас! Слышишь, не смей!.. - тотчас же затрясла его Тика. -
Не вздумай помирать, ты нам нужен!
Он сделал усилие и поднял больную голову.
- Да я в порядке, - выговорил он тупо. - А где Карамон с Беремом?
- Вон там, - Тика ткнула пальцем в дальний конец камеры. - Нас
заперли всех вместе, пока кто-то там не придет и не решит, что с нами
делать... Какой молодец Карамон! - добавила она гордо, бросив восхищенный
взгляд на богатыря, который, устроившись в уголке, всем своим видом
изображал оскорбленное достоинство: поместить его, офицера, в одном
каземате с "пленниками"!.. Потом на лицо Тики снова легла тень страха. Она
притянула Таса к себе: - Ох, боюсь я за Берема... Он, по-моему, с ума
сходит!
Тассельхоф быстро глянул на Вечного Человека. Тот сидел на холодном и
грязном каменном полу, устремив взгляд в пространство и склонив голову
набок, словно к чему-то прислушиваясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146