- Завтра приходи в студию, если свободен. - Она встала. - Чао,
меченый, береги себя.
- Я провожу.
- Куда ты с такой головой?
В словах гостьи таился некий иной смысл, Никита уловил его.
прищурился.
- Вот тут ты права, голова - мое слабое место, к тому же чуть-чуть
бо-бо. И все же я тебя провожу.
Ксения уехала на троллейбусе, отказавшись ехать на такси. Никита
медленно пошел домой, размышляя над ее поведением, словами, жестами,
испугом, имеющим какой-то конкретный смысл, но темный пока для него. Думал
об этом он и когда ложился спать, пока не позвонили сразу трое, один за
другим - мать, Такэда и Ксения - с одним и тем же вопросом: все ли у него
в порядке?
Сначала он разозлился, потом развеселился, обозвал всех троих
перестраховщиками и уснул в полной уверенности, что утро вечера мудренее.
На следующий день Никита не пошел с утра на репетицию, позвонив
Кореневу и сказавшись больным. Выслушивать неискренние соболезнования
балетмейстера не стал, отрубив: "Всего доброго". Мысль уйти из труппы,
принять предложение Ванфельда - балетмейстера классического балета -
поучаствовать в конкурсе с выходом на Большой театр, завладела им целиком.
Но облегчения эта мысль не принесла. Что-то мешало Никите жить просто, как
он жил до событий в парке, дышать свободно и легко и не заботиться о
последствиях своих шагов.
Неприятный осадок от вчерашних событий, а также намеков Такэды, не
проходил, бередил душу, торчал в памяти занозой дискомфорта.
Позанимавшись без особой охоты со снарядами в спортивном углу
спальни, Сухов принялся разглядывать сползшую за ночь ближе к локтю
звезду, гадая, что она такое. Предположение, что это пресловутая "печать
зла" - со слов Такэды, едва ли было верным, и все же в звезде крылась
какая-то зловещая тайна, тем более, что появилась она совершенно необычным
способом. "Весть", - сказал Толя. Что за "весть"? От кого? Кому? О чем?..
- О чем? - повторил Сухов вслух, дотрагиваясь до коричнево-розового
пятна на коже. И получил ощутимый - не электрический, хотя и близкий по
воздействию, ледяной парализующий разряд, пронзивший руку до плеча,
проникший дальше в шею, а оттуда - в голову. Рука занемела, а в голове
долго не утихало гулкое бронзово-бархатное эхо, словно она послужила неким
колоколом, по которому ударили деревянным молотом.
- Разрази меня гром! - пробормотал Никита, озадаченно глядя на
звезду. - Лучше тебя не трогать.
Подумал, надо посоветоваться с врачом. Может, действительно, пойти к
косметологу и срезать? Или сначала посоветоваться с Оямычем?
Проделав обычные водные процедуры, позавтракав, сходив в магазин,
Никита продолжал ощущать в груди какое-то стеснение.
Тревога не проходила, пока не переросла в панику. Ничего подобного
танцор никогда не ощущал, вины за собой никакой ле видел, причин тревоги
найти не мог, и в конце концов решил, не откладывая в долгий ящик,
проконсультироваться по данному поводу с психиатром, маминым приятелем;
когда-то они дружили семьями. Правда, тут же пришла другая идея: съездить
в Кунцево, купить кое-что из деталей к машине в местном автоцентре. Там
работал приятель, который всегда ремонтировал Суховский "аппарат", как он
выражался.
Сняв с головы повязку и пощупав здоровенную гулю на затылке (чем это
он меня саданул?! Гантелью, что ли?), Никита переоделся во все черное -
черные костюмы и рубашки ему шли - и вывел из гаража машину: у него была
ВАЗовская "сотка", До разъезда на Кунцево добрался за полчаса: сдерживали
не столько светофоры и ремонты дороги, сколько собственные думы.
В машине дышалось легче, тревога отступила, хотя странное ощущение
неуюта осталось. Впечатление было такое, будто кто-то невидимый сидел в
машине, на заднем сидении, и дышал в затылок.
Сухов даже оглянулся дважды, с трудом заставив себя сосредоточиться и
"думать о приятном".
А на выезде с кольцевой на Кунцевскую трассу у машины лопнуло правое
заднее колесо.
Руль Никита почти удержал, хотя машину со страшной силой повело влево
- на скорости под восемьдесят километров в час, но от столкновения это его
не спасло: следовавший по соседней полосе со скоростью сто двадцать
километров "Форд" ударил "сотку" в левую скулу и выбросил ее в крайний
правый ряд, где на нее аккуратно наехал старенький джип с компанией
веселящихся парней. "Форд" не стал останавливаться, лишь увеличил скорость
и скрылся на подъеме, а компания в джипе живо напомнила о себе, посчитав
виновником столкновения Сухова. То ли они не видели, что произошло перед
этим, то ли были подогреты зельем в баре.
Не успел Никита сообразить, в чем дело, порадоваться, что остался
жив, и ужаснуться тому, что случилось, как двое парней выволокли его из
кабины с криком и ругательствами и принялись избивать. Оглушенный двойным
столкновением танцор не сразу пришел в себя, и ему крепко накостыляли по
спине и незажившей голове, пока он не начал инстинктивно сопротивляться.
Один раз очень удачно прошел бросок через бедро - усатый недоросль с
воплем свалился под откос, в другой раз сильный толчок Никиты опрокинул
коротко стриженного здоровяка, но все же досталось ему крепко - в
основном, когда били в спину и по ногам.
Затем ураган ударов стих и хор криков умолк: трое драчунов покатились
в разные стороны, словно их раскидал ураган. Никита, щуря заплывший левый
глаз, сквозь кровавый туман разглядел неожиданных защитников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233