- Поехали, друга, - напомнил Рогдай, не понимавший, о чем говорят
гости. - Места здесь небезопасные, часто бродят кочевники или орды
звероловов, да и нечисть проникает через Огнь-реку.
- Да, а почему ее назвали Огнь-рекой? - полюбопытствовал Такэда. -
Вода, как вода, не горит.
- А вы не заметили, что вода в реке течет в противоположные стороны?
Стоит кому-нибудь перейти - не переплыть, плыть в той воде невозможно -
границу водораздела, как сразу человек, зверь или рыба вспыхивают,
загораются. И сгорают!
- Интересно! - Познавательная страсть Такэды получила новую порцию
информации. - Вероятно, воды реки имеют примеси, загорающиеся при
смешении. Но почему тогда не горит, сама середина, граница водораздела?
Рогдай не ответил, тронул поводья, и его конь легко сбежал с холма на
равнину. Добрагаст последовал за ним, только копыта простучали по земле:
ничто не звякнуло, не громыхнуло в снаряжении воинов, хотя оба несли на
себе множество доспехов и оружие.
- Толя, - сказал Никита необычным тоном, извиняющимся и одновременно
решительным и мрачным, - похоже, нам пора расстаться. Дальшб тебе ходу
нет.
Такэда сначала подумал, что Сухов шутит, но, глянув на его лицо,
понял: заявление серьезно.
- Неужели я так надоел?
Никита поморщился.
- Я пойду в такие края, где сам могу не уцелеть, несмотря на
паранормальные способности.
- Ах, вот оно что. - Такэда слегка опечалился. - Грешным делом я
думаю о тебе плохо, извини. Но я пойду с тобой, пока смогу идти, а там
посмотрим.
- Но это же глупо - идти на верную гибель! Зачем тебе такой риск?
- Я понимаю, - сказал Толя совсем грустно, - выглядит это
действительно не очень умно, однако ты плохо знаешь японцев вообще, а меня
в частности. Если ддя европейского сознания важен результат, то для
японского менталитета - процесс. То есть, прежде, всего, процесс
постижения, приближения к истине. В принципе, идеал не столь интересен,
как путь к нему.
Никита покачал головой, задумался. Потом улыбнулся, тронул коня.
- Ты неисправим самурай. Может быть, поэтому я и терплю тебя?
Легкая усмешка тронула губы Такэды, в слове "терплю" он легко угадал
другое слово - "люблю", но танцор вряд ли произнес бы его вслух. Как и он
сам. В сущности, не главное - что мы говорим, главное - как мы это
говорим. Не говоря уже - что думаем при этом. Надо лишь научиться видеть.
Они догнали провожатых на равнине, представляющей собой лесостепную
зону умеренных широт. Пахло травами так, как нигде на Земле, что впрочем
было неудивительно: видовой состав трав здесь был иным, да и намного
богаче.
Истекали вторые сутки скачки от Огнь-реки вглубь Свентаны - Святой
Руции - Руси, и только специальные усилия диморфантов позволили
новоявленным всадникам выдержать темп и сохранить их седалища от мозолей,
потертостей и прочих прелестей, ждущих неопытных кавалеристов на марше.
В первый же день пути, им пришлось сражаться с отрядом самых
натуральных кентавров, вооруженных пиками и дротиками, а потом отражать
наскок Диких Воев - по терминологии Рогдая, которые в общем-то были просто
разбойниками, ищущими легкую добычу. Но четверо всадников оказались им не
по зубам, и банда смылась, потеряв троих вояк, одетых в кожаные латы, не
спасающие от мечей. В этой стычке Никита продемонстрировал свое умение
драться без оружия, восхитив дружинников Мстиши, и в свою очередь впервые
не в тренировочном зале, а в боевых условиях, что такое "сеча Радогора",
хотя, вероятнее всего, система боя на мечах здесь называлась иначе.
Рогдай зарубил троих Диких одним мгновенным, сложным и красивым,
движением меча, выхватив его из ножен в самый последний момент, когда его
окружили. И остановился, подняв его над собой в знак того, что не желает
проливать чужую кровь. Его поняли прекрасно, отстали от Никиты и Толи,
миновали Добрагаста, держащего в обеих руках по сулице, и умчались в поле,
бросив трупы товарищей.
- Восхищен! - коротко сказал Никита, подъезжая к Рогдаю. - Хотел бы и
я так владеть мечом.
- Да и ты драться горазд, - ответил воин, явно польщенный похвалой. -
Приедем, поучимся: я у тебя, ты у меня.
Больше к ним никто не приставал, хотя Сухов чувствовал, что за ними
наблюдают, причем со многих сторон. Но лишь один наблюдатель не боялся
обнаружить себя - птица высоко в небе, ходившая и ходившая без устали
кругами над степью.
К обеду второго дня пути они добрались до предместий какого-то
селения, проехали его, провожаемые взглядами редких прохожих, и
остановились на отдых на берегу глубокого ручья с водой чистой, как:
слеза, и холодной до ломоты в зубах. - Спешились на пригорке с густой и
короткой травой, с которого были видны леса и перелески, холмы и долины, и
зеленая скатерть степи.
- Заметил, какая здесь трава? - спросил Такэда с удовольствием
растянувшись во весь рост. - Чудо! Ни одного сорняка.
Сухов сел рядом, глянув машинально на эрцхаор. Перстень был теплым, а
в побелевшем его камне светился зелеными линиями знак - пятиконечная
звезда, такая же, что и звезда Вести на плече - знак живущего в этом мире
мага. Но кроме звезды светился и знак присутствия на планете - и в хроне -
сил Люцифера: багровый чертик над полумесяцем. Правда, это присутствие
Никита чувствовал и без индикатора, как холодное и злобное перешептывание
за спиной, плюс тягостное ощущение нависшей над головой черной могильной
плиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233