- Перед вами гроб Святогора, - кивнул на параллелепипед Мстиша после
недолгого молчания. - А ведет к нему Дорога Забвения и Калин-мост.
- Калин? - встрепенулся молчавший всю дорогу Такэда. - В нашем
фольклоре есть мост, только Калиновый, на нем Иван-ду... э-э, герой наших
сказок, бился со змеем.
- Где будем садиться? - буркнул Никита, уже давно чувствуя мощное
пси-давление на мозг. Гроб Святогора излучал целый пакет пси-волн, главной
из которых была тоска, но и скалы вокруг, и мост, и башня - весь этот
дикий горный район тоже излучали в пси-диапазоне. Потоки энергий,
вызывающих ощущения страха, угрозы, предостережения, меланхолии, скорби,
вины и горечи, - тревоги и надежды, пересекались, интерферировали, гасили
друг друга и резонировали, создавая настоящую бурю, ощутимую даже обычным
человеческим мозгом. Рогдай и Добрагаст, переглянувшись, взялись за
оружие, Вихорко Милонег сгорбился, шепча заклинания, а Такэда стал крутить
головой, надеясь увидеть засаду.
- Справа у моста, рядом с дорогой есть пятачок, - показал рукавицей
Мстиша. - Сядешь?
- Может быть, прямо на... гроб?
- Тогда уж лучше сразу отказаться от жизни.
- Понял. - Сухов повел вертолет на снижение и посадил его впритирку к
скалам на десятиметровую ровную площадку у дороги.
Наступила тишина.
Пассажиры вылезли из кабины, разминая затекшие ноги, настороженно
оглядываясь по сторонам. Глубокая тишина пронизывала весь горный массив,
тишина неподвижности, тлена и смерти, но Сухов чувствовал, что за ними со
всех сторон наблюдают чьи-то недобрые глаза, будто их рассматривали сами
скалы.
- Гроб не охраняется? - спросил Такэда.
- Не гроб, - отозвался Мстиша, пристально, разглядывая мост, - меч.
Вихорко, поколдуй, как пройти туда. Ну что, други, вперед? Времени на
размышления у нас нет.
Никита шагнул было к мосту, но князь остановил его твердой рукой.
- Не лезь поперед батьки, тут все заколдовано, нюх надобно иметь.
Молодой колдун, бледный от напряжения, шагнул к бровке дороги,
приглядываясь к каменным глыбам, утонувшим в незасыхающей, липкой,
желто-коричневой грязи, больше напоминающей смолу, и запрыгал по камням,
подавая пример. Пятерка спутников последовала за ним.
Прежде чем вступить на мост, невесомой дугой пересекающий реку,
задержались на минуту, завороженные водой. То есть вовсе не водой и вообще
не жидкостью, как оказалось при ближайшем рассмотрении! Река представляла
собой поток всевозможных предметов, тел живых существ, растений, изделий
рук человеческих и, наверное, нечеловеческих, имевших тем не менее
какое-то функциональное назначение даже для неискушенного наблюдателя.
Объекты этого потока переходили из формы в форму, сливались,
расслаивались, перетекали друг в друга, создавая впечатление струй и
медленного, беззвучного течения. Землян мороз продрал по коже от избытка
впечатлений и того жуткого равнодушия, которое внушала "река".
- Коса богини Мокоши, - сказал князь. - Олицетворение
неопределенности бытия. Она беспредельна и существует во всех Мирах Веера,
только по-разному воспринимается.
Что-то шевельнулось - в душе Никиты и одновременно вокруг него,
словно скалы мгновенно изменили форму, хотя ландшафт попрежнему оставался
неподвижен и нем. И тут же Рогдай и Добрагаст вскричали в два голоса:
- Сторож!
Оба они смотрели в противоположные стороны, и Никита понял, что отряд
попал в ловушку.
- Виноват, князь! - выговорил прыгающими губами Вихорко. - Я их
учуял, но огляд зело черен...
- Не казнись, - сказал Мстиша, - доставай меч, здесь твое искусство
не пригодится.
Из-за гроба Святогора бесшумно, как тень, выпрыгнуло к мосту жуткое
страшилище, напоминающее то, что с вертолета людям казалось окаменевшим
над берегом: три бугристых, красно-коричневых торса сидели на одном заду с
двумя складчато-бугристыми ногами. Тела венчали крокодилоподобные головы с
горящими желтыми глазами - по три на каждой голове. Все торсы имели по две
лапы с кинжаловидными когтями, которые казались вовсе не когтями, а
многолезвийными саблями. Кисти рук у чудовища были почти человеческими,
пятипалыми - три пальца отдельно от двух других, хотя и раз в пять
крупнее.
- Триглав! - побледнел Вихорко.
- Многорук! - эхом отозвался Добрагаст.
Никита оглянулся.
По дороге к мосту неспешно шествовал еще один монстр: десятиметровая
горилла с головой-бугром, напоминающей лягушачью, замотанная от колен до
шеи блестящим, как металлическая фольга, винтом. В каждой руке-лапе гигант
держал по огромной секире, но лап у него было всего две, плюс две толстых,
оплывших, слоновьих ноги, заканчивающихся копытами. Многоруком, по мнению
Сухова, он быть никак не мог. Как и многоногом.
- Как он мог нас догнать?! - изумился Рогдай.
- Это другой, - сказал Мстиша, думая о чем-то своем.
- Может быть, отступим? - предложил Добрагаст, не очень уверенно
чувствовавший себя без коня. - Или откупимся? Говорят, от них можно
откупиться...
- Чьей-то жизнью, - нахмурился князь. - Что будем делать, Посланник?
По мне, смерть лучше бесчестья, и еще никому не удалось откупиться от зла.
Никита молчал, полузакрыв глаза. Пространство вокруг кто-то
раскачивал, и в такт ему качались горы, реки, моря и города, вздрагивала
планета, ежился космос, шевелилась вселенная-хрон, вибрировал весь Веер
Миров!
- Бог ты мой! - пошептал Никита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233