Я воспользовался парализующей Черной Паутиной,
которая создается только на Элитейе, в соседнем мире.
- Но ему нужен отдых, хотя бы час-два, а потом мы уйдем.
Проводник махнул рукой-лапой.
- Хорошо, семь бед - один ответ.
- О! - Удивленный Такэда разогнулся; Сухов уже приходил в себя. - Вы
очень хорошо знаете земные пословицы и язык.
- Не я - лингвер, толмач то есть, киб-переводчик. Я представитель
цивилизации, опирающейся на совершенные технологии и запас научных знаний.
Человеческая цивилизация достигнет этих высот не скоро. Если достигнет,
конечно.
- А как вы... простите... значит, вы не человек? Это ваш настоящий
облик или скафандр?
Передняя часть бугра головы Проводника вдруг стала полупрозрачной и
исчезла совсем. На людей взглянуло темно-серое, обрамленное седыми или,
скорее, серебристыми волосами - ёжик на голове, бакенбарды по щекам, -
смышленое личико с огромными, бездонно-черными, выпуклыми глазами, с
красными пухлыми губками и носом обезьяны-гамадрила. Губы шевельнулись,
произнося фразу тонким голоском, и тут же раздался прежний голос -
машины-переводчика:
- Надеюсь, я вас не разочаровал?
- Лемуры! - пробормотал Такэда.
- Совершенно верно, представитель лемурообразных разумных. Чешуя на
мне - скафандр, выгляжу я несколько иначе. Ваш товарищ может идти? Нельзя
терять времени.
Толя спохватился, помог бормочущему извинения Сухову встать.
Проводник без слов поковылял вперед, беглецы поплелись следом, каждый
со своими переживаниями, но с одинаковым чувством ожидания чудес.
Темпорал или станция хроносдвига на Аримойе, двойнике Земли,
пряталась в одном из скальных массивов, торчащих, как разрушенные замки,
по всей громадной площади рега - пустынной равнины, покрытой крупным и
мелким гравием. Цвета на равнине преобладали зеленоватые, тускло-желтые,
серые, коричневатые: ни одного яркого, насыщенного, спектрально-чистого -
полутона, оттенки.
В зеленовато-жемчужном небе парили облака черных точек - то ли стаи
птиц, то ли тучи насекомых. И больше ничего. Будто мир этот был пуст, не
обжит разумными существами, не знал ни самолетов, ни ракет, ни другой
техники.
Выйдя из незаметной издали щели в стене скал, люди остановились,
гадая, куда идти. Проводника нигде не было видно. Однако стоило им сделать
несколько неуверенных шагов по скрипучему гравию равнины, как огромный
валун неподалеку, сросшийся боком со скалой, вдруг потек, меняя форму,
засиял перламутром, будто покрытый пленкой жидких кристаллов, превратился
в удивительно красивый аппарат, зализанный по строгим формулам
обтекаемости и эстетики. В нем протаяло отверстие, и показавшийся внутри
Проводник подозвал беглецов нетерпеливым жестом.
Внутри аппарата властвовали запахи озона и неведомых трав.
Кресла сами подстроились под форму тел седоков, хотя сделали это на
пределе возможностей, рассчитанные по формулам своих конструкторов под
другие формы и объемы. Однако надежды пассажиров на созерцание природы
Аримойи с высоты птичьего полета не сбылись: аппарат подпрыгнул вверх
сразу на десяток метров, - причем люди не испытали никаких ощущений, в том
числе и удара ускорения, - застыл на мгновение и... проявился уже в другом
месте, на фоне иного пейзажа, над городом Проводника. Никита вспомнил
наконец его имя - Истуутука. Во все глаза танцор смотрел на панораму
города, созданного разумными лемурами.
Ни одного здания выше двух этажей! Ни одного здания прямоугольной
формы - мягкие линии, округлые, подчиненные геометрии парабол, гипербол,
овалов, винтовых поверхностей. Здания переходили друг в друга, создавая
удивительную вязь конструкций, вписанных в рельеф с невиданным
мастерством. Лишь одна из этих конструкций возвышалась над всеми, не жилое
здание и не технологический центр - скульптура, которая могла бы служить
памятником Сальвадору Дали: гигантская голова лемура, образованная
висящими в воздухе без видимых опор брусьями, полосами, каплевидными
натеками и шарами. Издали она смотрелась своеобразно, создавая впечатление
ажурной легкости и мощи одновременно.
Цвета в городе царили палево-голубые, шафрановые,
зеленовато-малахитовые и белые, с матовым, не режущим глаз, блеском. И еще
гости отметили отсутствие каких-либо толп между зданиями - улиц как
таковых не было - и вообще какого-либо движения. Город словно вымер, лишь
изредка над каким-нибудь зданием проявлялась капля аппарата, наподобие
перенесшего их сюда, и тут же исчезала.
Проводник счел знакомство гостей с городом законченным, и аппарат
провалился куда-то в желтовато-розовый полумрак, не то в подвал-гараж, не
то прямо внутрь дома. Открыл двери. Пассажиры вышли на гладкий, отливающий
желтизной пол, - напрягая зрение, чтобы разглядеть помещение. Видимо, для
хозяина света хватало, хотя по человеческим меркам освещение
соответствовало скорее интимной обстановке ресторана Земли. Чмокая
плоскими подошвами, словно присосками, он повел их за собой.
У Никиты закружилась голова - интерьер помещения все время изменялся,
плыл, будто работал калейдоскоп, - и если бы не поддержка Такэды, он упал
бы.
- Мы уже почти пришли, - обернулся проводник, - потерпите.
Он остановился, но какая-то сила продолжала нести их по коридорам с
закругленными углами, зеркальными стенами и переливающимся узорами
свечения потолком, вынесла в небольшое помещение, напоминающее раковину с
хрустально-перламутровыми стенами, и оставила посередине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233