Она, казалось, уже жила ощущением своей — пусть ещё неодержанной — победы и, очевидно, предвкушением того, чем сможет отомстить мне, представителю мужской части населения этого мира, за те бесконечные поражения, которые ей пришлось пережить. Я подумал о её обещании показать мне, что значит рабский ошейник. Если она выиграет, у меня было мало сомнений в том, что она не выполнит свою угрозу.— Ну так что, хозяин? — с вызовом поинтересовалась она.На лице её отражалась вся буря испытываемых ею переживаний. У меня не было никакого желания сделаться её рабом. Нет, решил я, если одному из нас суждено находиться в подчинении другого, это непременно будет очаровательная мисс Кардуэл.— Пари принято, моя маленькая рабыня, — усмехнулся я.Она радостно рассмеялась и, поднявшись на цыпочки, притушила свисающий с потолка светильник.Затем среди разложенных в фургоне богатых трофеев она выбрала показавшиеся ей достойными этой минуты одеяния.В полупрозрачных шелках наслаждений она действительно выглядела впечатляюще.— Ты готов стать рабом? — поинтересовалась она.— Пока ещё ты носишь ошейник, — возразил я.Она уронила голову, с деланным смирением произнесла: «Да, господин» — и тут же бросила на меня озорной взгляд.Я жестом приказал ей подойти, и она послушно приблизилась.Я приказал ей прильнуть к моей груди, и она, повинуясь, опустилась рядом со мной.Лежа в моих объятиях, она снова стрельнула в меня глазами.— Ты уверен, что готов быть рабом? — спросила она.— Можешь не беспокоиться, — пообещал я.— Мне будет приятно иметь тебя своим рабом. Я всегда хотела иметь красивого раба-мужчину.— Хватит, успокойся, — оборвал я её.— Да, хозяин, — послушно сказала она.Я снял с неё шелка наслаждения и отбросил их в сторону.— А теперь я хочу оценить поцелуй моей рабыни, — распорядился я.— Да, хозяин, — отозвалась она.— Наполненный страстью поцелуй, — предупредил я.В притворной страсти она прильнула ко мне губами.Взяв её за ошейник, я оторвал её от себя, повалил на пол и прижал спиной к густому ворсу ковра.Она смотрела на меня с робкой недоверчивой улыбкой.Я ухватил рукой вдетое ей в нос тачакское колечко и слегка потянул.— Ой! — воскликнула она от боли, на глазах выступили невольные слезы. — С девушками так не обращаются!— Ты не девушка, — напомнил я. — Ты — рабыня.— Верно, — с несчастным выражением лица согласилась она и отвернулась.Я почувствовал легкое раздражение.Она подняла на меня глаза и удивленно рассмеялась.Я начал целовать её шею, грудь, покрывая поцелуями её тело, изгибавшееся в моих руках.— Я знаю, что ты делаешь, — заметила она.— Что именно? — поинтересовался я.— Ты пытаешься заставить меня почувствовать себя обладаемой.— Вот как?— Да, но пока твои старания успеха не имеют.Я и сам начал ощущать некоторый скептицизм. Она повернулась в моих объятиях на бок и искоса посмотрела на меня.— Горианцы утверждают, — вдруг со всей серьезностью произнесла она, — что каждая женщина, сознает она это или нет, страстно желает хотя бы на один час стать рабыней — совершенной рабыней — в руках мужчины. Не так ли?— Помолчи, пожалуйста, — отмахнулся я.— Нет, каждая женщина, каждая, ведь гак?Я не мог понять, к чему она клонит.— Видимо, да, — признал я.Она рассмеялась.— Ну, вот! — торжествующе воскликнула она. — Я сейчас лежу обнаженная в объятиях мужчины, в рабском ошейнике. Думаю, нет никаких сомнений в том, что я — женщина!— Мне кажется, в настоящий момент — не до конца!С минуту она смотрела на меня с гневом, затем лицо её осветилось улыбкой.— Те же горианцы говорят, — с прежней серьезностью заметила она, — что в ошейнике женщина может быть только женщиной.— Наиболее ошибочна, конечно, теория, утверждающая, что каждая женщина страстно желает сделаться хотя бы на час рабой мужчины, — проворчал я.Она пожала плечами, уронив голову на плечо.— Возможно, — согласилась она. — Велле это неизвестно.— Ну, может быть, Велла это выяснит.— Может быть, — рассмеялась она.Тут я, возможно, не слишком деликатно стиснул рукой её коленку.Она охнула и попыталась отдернуть ногу, но это ей не удалось.Подвинув её ближе к себе, я полюбовался изящной формой её икр.Она снова попыталась вырваться, и снова безуспешно; она могла двигаться, только когда я ей это позволял.— Пожалуйста, Тэрл, — прошептала она.— Ты собиралась стать моей, — ответил я.— Пожалуйста, дай мне встать, — взмолилась она.Я держал её за ногу не слишком сильно, но так, что она не могла не почувствовать себя в руках мужчины.— Пожалуйста, Тэрл, отпусти меня. — В её голосе угадывались тревожные нотки.— Тихо, рабыня. Успокойся, — приказал я.— То, что ты сильнее меня, ещё ничего не значит! — заявила она.Я стал покрывать поцелуями её ногу — икру, колено, бедро, и по телу девушки пробежала дрожь.— Отпусти меня! — воскликнула она.Но я лишь продолжал свои поцелуи — нежные и настойчивые.— Настоящий мужчина никогда не станет делать того, чего не хочет женщина! — внезапно закричала она. — Настоящий мужчина всегда будет внимателен к желаниям женщины, мягок и любезен с ней, добр и уважителен! Вот что такое — настоящий мужчина!Я рассмеялся над способом защиты, который она выбрала, — столь знакомым, даже классическим для современной, цивилизованной, эмансипированной женщины, отчаянно боящейся почувствовать себя настоящей женщиной в руках мужчины, стремящейся определить по-своему понятие мужественности, не учитывая природы мужчины и его желаний и своей собственной природы, делающей женщину предметом желаний мужчины, учитывая только собственные страхи и капризы, лежащие в основе стремления переделать природу мужчины в то, что женщина сама определила для себя как мужественность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123