Ближайшие к нему всадники тоже остановились. Я увидел, как поднялись сигнальные желтые фонари.— Что случилось?! — послышались крики.— Продолжаем преследование!— Стой! — гаркнул Камчак. — Мы дураки! Слушайте!..Донесся звук, похожий на шум крыльев, и луны дали увидеть сотни тарнсменов, летящих на боевых тарнах по направлению к лагерю. С небес раздавался бой тарнсменского барабана.— Мы идиоты! — простонал Камчак, разворачивая каийлу. — Назад!Тачаки поспешили обратно — каждый к своему фургону.— Готовьтесь к битве! — крикнул Камчак.Поднялись на шестах две красные и одна желтая лампы.Я был удивлен появлением на южных равнинах тарнсменов — их ближайшие отряды базировались весьма далеко отсюда — в Аре. Но уж чего никогда не собирался делать Ар, так это воевать с тачаками южных равнин. Наверняка это наемники.Камчак и несколько неотступно следовавших за ним всадников помчались туда, где виднелись штандарт и знамя с четырьмя рогами боска, где стоял огромный фургон Катайтачака.Среди фургонов тарнсмены могли найти лишь рабов, женщин и детей, однако в лагере не было видно ни огня пожаров, не слышно криков раненых. Тут же высоко над нами, подобный черному шторму, под бой барабанов отряд тарнов пошел в обратный путь.Несколько стрел, пущенных кочевниками, не достигли врага. Расшитые, разрисованные шкуры боска, покрывавшие раму фургона Катайтачака, были разорваны и содраны со стоек. Вокруг фургона и на помосте лежали убитые стражники. В одном из тел позднее я насчитал шесть стрел.Камчак соскочил с каийлы и, схватив факел, вбежал по ступеням в фургон. Я поспешил за ним и застыл, пораженный открывшимся мне зрелищем: буквально тысячи стрел, выпущенных тарнсменами, усыпали все вокруг. В центре в мантии из серой шкуры боска лежал мертвый Катайтачак. В его спине торчало штук пятнадцать стрел. Рядом валялась рассыпанная золотая коробка с кандой. Я огляделся: фургон был разграблен, но, насколько можно было понять, это был единственный разграбленный фургон во всем лагере. Камчак подошел к телу Катайтачака и сел возле него, уронив голову и скрестив ноги.Я не тревожил его. В фургон вошли ещё несколько человек и замерли. Камчак застонал, а потом зарыдал, раскачиваясь взад-вперед. Кроме его плача, было слышно лишь, как потрескивает лампа, освещавшая внутренности разграбленного фургона. Тут и там среди тряпья и полированного дерева валялись перевернутые шкатулки с вывалившимися из них драгоценностями. Золотой сферы не было видно — если она и находилась здесь раньше, то теперь уже исчезла.Наконец Камчак встал.Он повернулся ко мне — слезы все ещё блестели в его глазах.— Он некогда был великим воином.Я молча кивнул.Камчак оглянулся, схватил одну из стрел и сломал её.— Тарианцы ответят за это!— Сафрар? — предположил я.— Без сомнения, — ответил тот. — Кто, кроме него, мог нанять тарнсменов организовать эту вылазку, которая отвлекла наше внимание? Здесь была золотая сфера… Он хотел завладеть ею.— Как и ты, Тэрл Кэбот, — вдруг добавил он.Я вздрогнул.— Зачем ещё ты пришел бы к народам фургонов?Я долго не мог ответить.— Да, — произнес я наконец, — это правда. Я хотел достать её для Царствующих Жрецов. Она очень важна для них.— Она не имеет никакой цены, — насторожился Камчак.— Не для Царствующих.Камчак покачал головой.— Нет, Тэрл Кэбот, — повторил он, — золотая сфера ничего не стоит!Затем он оглянулся на могучую фигуру Катайтачака.— Он был великим воином! — вскричал Камчак. — Когда-то он был великим воином!Я кивнул, хотя и знал Катайтачака лишь как большого, сонного человека, производившего впечатление слабоумного.Внезапно Камчак гневно вскрикнул, схватил коробку с кандой и с силой отшвырнул её.— Теперь у тачаков должен быть новый убар, — тихо произнес я.Он резко обернулся и посмотрел мне в глаза.— Нет, — произнес он.— Но Катайтачак мертв…— Катайтачак не был убаром тачаков.— Что? — выдохнул я.— Его звали убаром тачаков, — сказал Камчак, — но он им не был.— Это как? — спросил я.— Мы, тачаки, не такие ослы, как думают тарианцы, — сказал Камчак, — и именно для такой ночи, как эта, Катайтачак сидел в фургоне убара. Он сам выбрал для себя эту роль. — Камчак утер рукавом глаза. — Он говорил, что это все, на что он теперь годится.Это была разумная стратегия.— В таком случае истинный убар тачаков жив?— Да, — ответил Камчак.— Знает ли кто-нибудь, кто истинный убар тачаков? — поинтересовался я.— Да, — ответил он, — воины знают.— Кто же убар тачаков? — спросил я.— Я, — ответил Камчак. Глава 15. ГАРОЛЬД Тария была осаждена, и не одними тачаками. Сами по себе они не смогли бы завоевать город. Остальные народы фургонов рассматривали убийство Катайтачака и разграбление его фургона как личное оскорбление. Но единодушия не было. По мнению многих, это дело их не касалось. Половина кассарских и катайских воинов рвалась в бой, но спокойные головы паравачей считали, что проблема лежала между тарианцами и тачаками, а не между народами фургонов в целом и горожанами. На самом деле это объяснялось тем, что к кассарам, паравачам и катайям наведались люди на тарнах с заверениями, что Тария не питает вражды к ним, сопроводив это заявление богатыми дарами.Впрочем, кавалерии кочевников удавалось поддерживать эффективную блокаду города. Четырежды массивная кавалерия на тарларионах делала вылазки за пределы города, но всякий раз тачаки расступались перед ними, пока отряд не оказывался в гуще каийл, после чего наездники тарларионов попадали под густую стрельбу из луков. Несколько раз воины на тарларионах пытались защитить выходящие из города торговые караваны или прикрыть караваны, идущие к Тарии, но всякий раз быстрые всадники тачаков заставляли караваны повернуть назад или же уничтожали их человек за человеком, животное за животным, рассыпая мертвые тела по степи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123