— Вот почему я хотел, чтобы золотой шар был разбит. Если бы события развивались иначе, я разбил бы его сам, чтобы посмотреть, будешь ли ты горевать о личной потере или сокрушаться о трагедии для Царствующих Жрецов. Когда ты плакал, я понял, что ты сокрушаешься о Царствующих Жрецах и что ты действительно постарался бы вернуть его в Сардар, а не использовать в своих целях.Я был настолько ошеломлен услышанным, что не в силах был произнести ни слова.— Прости, если я был слишком жесток с тобой, — продолжал Камчак. — Я — тачак, и этим все сказано. Но я заботился о тебе и должен был знать всю правду.— Спасибо тебе, — ответил я. — На твоем месте я, думаю, поступил бы точно так же.Камчак крепче стиснул мне плечо, и мы пожали друг другу руки.— Где яйцо? — спросил я.— А как ты думаешь? — поинтересовался Камчак.— Не знаю. Но логичнее всего было бы искать его в фургоне Катайтачака, убара тачаков.— Вполне одобряю ход твоих мыслей. Но Катайтачак, как тебе известно, не был настоящим убаром тачаков. Я — убар тачаков, а значит, яйцо у меня.— Ты хочешь сказать…— Вот именно: все эти два года яйцо находилось в моем фургоне.— Но я несколько месяцев прожил в твоем фургоне!— И ты не видел яйца?— Нет. Должно быть, оно было отлично спрятано!— А как оно вообще выглядит, ты знаешь?— Нет… — признался я, — не знаю…— Ты, вероятно, считаешь, что оно должно быть золотым и иметь круглую форму?— Д-да…— Именно из этих соображений тачаки умертвили яйцо тарлариона, покрасили и поместили его в фургон Катайтачака. Да ещё пустили слух, что это именно оно.В который уже раз за сегодняшний день я онемел от удивления.— Я думаю, ты частенько видел яйцо Царствующих Жрецов, поскольку оно лежало у меня в фургоне на виду. Именно поэтому паравачи, напавшие на мой фургон, и не обратили на него внимания как на вещь, не имеющую никакой практической ценности.— Не может быть! — не удержался я.— Да, серый, как будто обтянутый кожей предмет это и есть яйцо!Я не мог поверить своим ушам.Мне припомнилось, как Камчак восседал на сером, похожем на кожаную довольно жесткую подушку предмете со скругленными краями. Помню, он даже поджимал его к себе ногами, а один раз — даже ногой! — пихнул его ко мне, чтобы я мог проверить, какой он легкий.— Иногда, чтобы надежно спрятать что-нибудь, его нужно вообще не прятать, — продолжал Камчак. — Считается, что все, имеющее значительную ценность, должно быть скрыто от посторонних глаз, поэтому находящееся на виду никакой ценности не имеет.— Но ведь ты чуть ли не пинал его ногами по всему фургону, — пробормотал я дрожащим голосом. — Я просто отказывался в это поверить. — Ты даже швырнул его мне для проверки! Ты даже осмеливался сидеть на Нем!У меня не было слов от возмущения.— Надеюсь, — усмехнулся Камчак, — Царствующие Жрецы не воспримут это как оскорбление. Они поймут, что подобное демонстративное обращение — довольно бережное, надо заметить, как раз и являлось частью моего плана.Я рассмеялся, думая, как обрадуется Миск возвращению Яйца.— Они не обидятся, — заверил я Камчака.— Не беспокойся, что яйцо может быть повреждено, — успокоил меня Камчак. — Чтобы нанести ему вред, я должен был бы продырявить его кайвой или разрубить топором.— Хитрый тачак, — не удержался я.Камчак с Гарольдом рассмеялись.— Надеюсь, после всех этих экспериментов яйцо все ещё живо, — заметил я.Камчак пожал плечами.— Мы внимательно за ним наблюдали, — заверил он. — Мы сделали все, что могли.— И Царствующие Жрецы, и я очень вам благодарны, — с искренней признательностью сказал я.Камчак улыбнулся.— Нам очень приятно оказать услугу Царствующим Жрецам, — ответил он, — но ведь ты знаешь мы почитаем только небо.— И храбрость, — добавил Гарольд, — и все, что с этим связано.Мы с Камчаком рассмеялись.— Думаю, именно потому, что вы почитаете небо, храбрость и — как ты говоришь — все, что с этим связано, яйцо и было доверено вам, и никому другому.— Возможно, — согласился Камчак. — Но я был бы рад поскорее от него избавиться. К тому же приближается самое время поохотиться на тамитов.— Кстати, убар, — подмигнув мне, поинтересовался Гарольд, — сколько ты заплатил, чтобы выкупить Африз?— Ты отыскал Африз? — воскликнул я.— Да, Альбрехт, кассар, подобрал её во время налета на лагерь паравачей, — словно между прочим заметил Гарольд.— Удивительно! — не удержался я.— Она всего лишь рабыня, — прогудел Камчак. — Какое она может иметь значение?— Так сколько ты за неё заплатил? — с невинным видом настаивал Гарольд.— Да какая там плата, — отмахнулся Камчак. — Что она может стоить?— Я очень рад, что она жива, — признался я, — и что ты без большого труда смог выкупить её у Альбрехта.Гарольд прикрыл рукой рот и поспешно отвернулся, а Камчак сердито запыхтел и втянул голову в плечи.— А действительно, сколько ты за неё заплатил? — спросил я.— При торге, — доверительно заметил мне Гарольд, — тачак лишнего не заплатит.— Да, скоро будет самое время поохотиться на тамитов, — недовольно проворчал Камчак.Только теперь мне припомнилось, как дорого Камчак вынудил кассара Альбрехта заплатить за возвращение милой его сердцу Тенчики и как он хохотал по поводу того, что раз уж кассар выложил такую сумму, значит, он позволил себе привязаться к простой девчонке-рабыне, к тому же ещё и тарианке!— Я полагаю, — продолжал Гарольд, — что столь проницательный тачак, как Камчак, сам убар нашего племени, никогда бы не выложил за такую девчонку больше пригоршни медных монет!— В это время года тамиты подпускают к себе совсем близко, — хмуро заметил Камчак.— Я счастлив узнать, что ты вернул Африз, — вставил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123