— Набирала воду, — сказала она.Слины пытались добраться до нее, и она отпрянула к фургону, с опаской глядя на них.— Уберите их, — попросила она.Камчак закинул голову и засмеялся.На меня Элизабет не смотрела.Затем Камчак посерьезнел и сказал:— Иди в фургон, принеси наручники рабыни и бич, а затем иди к колесу.Она взглянула на него, но в её глазах не было страха.— Зачем? — спросила она.Камчак слез с каийлы.— Ты задержалась, ходя по воду.Элизабет и Африз ушли в фургон.— Она правильно поступила, вернувшись, — сказал Камчак.В душе я был с ним согласен, но не произнес этого вслух.— Вроде бы она действительно ходила за водой, — сказал я.— Она тебе нравится? Нет? — спросил Камчак.— Мне её жаль.— А как она тебе ночью? — спросил Камчак.— Я не видел её после того, как она покинула павильон.— Если бы я знал это, — ответил Камчак, — я бы выпустил на ночь слина.— Тогда девушке повезло, что ты об этом не знал.— Согласен, — улыбнулся Камчак. — Но почему ты не порезвился с ней?— Она девушка, — сказал я.— Она женщина, — уверенно сказал Камчак.К этому времени Элизабет вернулась с бичом и наручниками, вручив их Камчаку. Она подошла к левому заднему колесу фургона. Там Камчак приковал её вытянутые руки над головой, провел цепь между спицами, Элизабет уткнулась лицом в колесо.— От народов фургонов нет спасенья, — назидательно сказал он.— Я знаю, — вздохнула девушка.— Ты лгала мне, говоря, что ходила за водой.— Мне было страшно, — сказала Элизабет.— А ты знаешь, кто боится говорить правду? — вопросил Камчак.— Нет, — ответила она.— Раб.Он сорвал с неё одеяние из шкуры ларла, и я понял, что Элизабет больше не будет его носить никогда.Она стояла с закрытыми глазами, прижав правую щеку к деревянному ободу колеса. Слезы сочились между плотно сжатыми веками, ей было больно, но она держалась великолепно, не издав ни звука.Она молчала и когда Камчак освободил её. Но теперь он сковал её запястья за спиной. Она стояла, опустив голову и дрожа. Затем он взял её скованные руки и заломил их левой рукой.— Ты думаешь, — сказал мне Камчак, — она девочка? Ты дурак, Тэрл Кэбот.Я не ответил.Камчак все ещё держал в правой руке свернутый бич.— Рабыня, ты хочешь служить мужчине? — спросил он.Со слезами на глазах она затрясла головой.— Нет, нет, нет!— Гляди, — сказал Камчак мне.И он подверг американку тому, что среди рабовладельцев и торговцев рабами цинично именуется «ласка бича». Элизабет закричала, прижав голову к плечу. Под лаской бича обыкновенно сознаются все.— Она женщина, — уверенно усмехнулся Камчак.— Ты не понял, Тэрл? Она достойна славы господина, она женщина и рабыня!— Нет! — вскричала Элизабет. — Нет!Камчак толкнул её, скованную, в пустую клетку для слинов и закрыл за ней дверь. Она не могла встать в длинной узкой клетке и опустилась на колени.— Это неправда! — застонала она.Камчак рассмеялся:— Рабыня!Он протянул руку сквозь прутья решетки и расковал её. Она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.Она теперь знала, что благодарна нам и себе, может быть, в первый раз. Она понимала бессознательное влечение своей красоты и что это означает.Отреагировала она на это как истинная женщина.— Это неправда, — упрямо шептала она снова и снова, всхлипывая, — это неправда!— К вечеру, — сказал Камчак, — я позову кузнеца.— Не надо, — сказал я.— Позову.— Почему? — спросил я.Он угрюмо сдвинул брови.— Она задержалась, ходя по воду.Я ничего не сказал. Для тачака Камчак не был жестоким. Бежавших рабов обычно наказывали чрезвычайно жестоко, вплоть до смерти. Он же не собирался делать с Элизабет Кардуэл ничего, кроме того, что всегда делалось с рабынями кочевников, даже с теми, которые никогда не осмеливались прекословить или бунтовать. Элизабет ещё повезло. Камчак разрешил ей жить. Я не думал, что она попытается убежать снова.Африз принесла Элизабет воды. Африз тоже плакала. Камчак не стал ей мешать.— Пошли, — сказал он мне, — я должен посмотреть новую каийлу у кожевника Ячи.Это был беспокойный день для Камчака. Он не купил каийлу у кожевника Ячи, хотя на первый взгляд это было великолепное животное. Камчак же обмотал свою левую руку кожей и внезапно ткнул ею каийлу в нос. Ответный выпад животного был недостаточно быстр, она едва зацепила зубами защищенную левую руку. Камчак отскочил, и каийла, остановленная цепью, ещё раз щелкнула на него зубами.— Такая медленная тварь может стоить человеку жизни в битве, — сказал Камчак.Я понял, что это правда: каийла и её хозяин в бою должны вести себя как одно целое существо, вооруженное зубами и копьем. После этого мы отправились в соседний фургон, где Камчак обсудил предложение оплодотворить своих телок при помощи соседского боска-быка. В другом фургоне он посмотрел на набор кайв, сделанных в Аре, и, заплатив за них, распорядился, чтобы их вместе с новым седлом принесли к нему в фургон наутро. Мы прихватили сушеного мяса боска и паги и направились в фургон Катайтачака, где Камчак обменялся приветствиями с сонной фигурой в серой мантии, поговорив, как обычно, о здоровье своем и босков, о новостях из других краев, а также перекинулся парой слов с другими тачакскими вождями. Камчак, как я уже давно понял, занимал среди тачаков действительно важную позицию. Поговорив с Катайтачаком и другими, Камчак зашел к кузнецу и, к моему огорчению, велел этому человеку зайти к нему тем же вечером.— Я не могу её держать вечно в клетке для слинов, — сказал Камчак. — Все-таки ей надо работать.Затем Камчак одолжил двух каийл у тачакского воина, которого я никогда раньше не видел, и поехал вместе со мной в Долину Знамений.Забравшись на низкий пологий холм, мы увидели огромное число палаток, расставленных вокруг большой травянистой площадки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123