От злости тарианка была вне себя. Он, тачак, посмотрел ей в лицо.Я был доволен. Мне понравилась смелость Камчака. Это было лицо, за которое мужчина мог рискнуть многим, даже смертью в пыточных подземельях Тарии, лицо её было прекрасным, хотя теперь оно, конечно, было искажено гневом, что, однако, не портило его.— Вы, конечно, все помните, — сказал Камчак, что я — посланец народов фургонов и в черте города мне гарантирована неприкосновенность.— Убить его! — вскричало несколько голосов.— Это — шутка! — выкрикнул Сафрар. — Шутка! Тачакская шутка!— Убейте его!!! — визжала Африз.Но никто не выступил против кайвы.— Теперь, милая Африз, — настаивал Сафрар, — ты должна успокоиться. Скоро придет кузнец и освободит тебя, все будет хорошо. Вернись в комнату.— Нет! — вскричала Африз. — Тачак должен быть убит!— Это невозможно, дорогая, — сказал Сафрар.— Я вызываю тебя! — произнес Камрас, плюя под ноги Камчаку.В мгновение я увидел, как глаза Камчака сверкнули, хотя он не мог принять вызов чемпиона Тарии за этим столом. Он пожал плечами и ухмыльнулся.— Мне не за что биться, — ответил он.На Камчака это не было похоже.— Ты — трус, — закричал Камрас.Я подумал о том, понимал ли Камрас силу оскорбления, которое он осмелился бросить в лицо человеку, имевшему шрам храбрости.К моему изумлению, Камчак только улыбнулся.— Так за что вы предлагаете мне драться? — спросил он.— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Камрас.— Что я выиграю? — уточнил Камчак.— Африз из Тарии! — вскричала Африз.Раздались крики ужаса, протеста.— Да, — вскричала Африз, — если ты победишь Камраса, чемпиона Тарии, я — Африз из Тарии — буду стоять у столба во имя любви!— Я буду биться, — спокойно сказал Камчак.В комнате повисла тишина.Я оглянулся на Сафрара, он прикрыл глаза и кивнул головой.— Хитрый тачак, — прошептал он. «Да, — сказал я сам себе, — хитрый тачак». Камчак при помощи гордости Африз, горячности Камраса, оскорбленных тарианцев вынудил девушку к выражению заявления о своем участии в Войне Любви. Это был нечто, что он не хотел покупать золотой сферой у Сафрара-торговца, это было то, что он сам был способен устроить, опираясь только на тачакскую хитрость. Впрочем, я предположил, что Сафрар, опекун Африз, не позволит этому осуществиться.— Нет, моя дорогая, — говорил Сафрар девушке. — Ты не должна ждать удовлетворения этому ужасному оскорблению, которому ты подверглась, даже не должна думать об играх. Ты должна забыть этот неприятный вечер и не думать о слухах, которые расползутся, — о том, что сделал тачак и как ему позволили спастись.— Никогда, — вскричала Африз, — я буду стоять у столба! Я буду! Я буду!— Нет, — сказал Сафрар, — не могу этого разрешить, пусть лучше люди смеются над Африз. Может быть, через несколько лет они все позабудут.— Я прошу, чтобы мне разрешили стоять, — упрямилась девушка. — Я прошу тебя, Сафрар, разреши мне!— Нет. Очень скоро ты достигнешь совершеннолетия, обретешь свои богатства и тогда сможешь делать все, что захочешь.— Но это будет после игр! — вскричала девушка.— Да, — сказал Сафрар будто бы в раздумье, — Это правда.— Я защищу её, — сказал Камрас, — и не проиграю.— Конечно, ты никогда не проигрывал… — заколебался Сафрар.— Разреши! — вскричали некоторые из гостей.— Если ты не разрешишь, — плакала Африз, — моя честь будет навсегда поругана.— Если ты не разрешишь это, — жестко сказал Камрас, — у меня, может, больше не будет случая скрестить сталь с этим хитрым варваром.И тут я внезапно вспомнил, что согласно тарианским законам вся собственность, движимая и недвижимая, обращенной в рабство женщины автоматически передается ближайшему родственнику-мужчине или ближайшей родственнице-женщине, если не найдется ближайшего родственника-мужчины, или… в остальных случаях опекуну, если есть такой. Таким образом, если Африз из Тарии по каким-то причинам попадет к Камчаку и станет его рабыней, то все её огромное богатство будет немедленно передано кому? Конечно же, Сафрару, торговцу из Тарии. Более того, чтобы избежать лишних осложнений и собрать побольше налогов с наследования, закон обратной силы не имел. Даже если человек каким-нибудь образом позднее освободится или просто убежит из рабства и ему удастся восстановить свой статус свободного человека, он не получит ничего из своего прежнего имущества.— Хорошо, — сказал Сафрар, опустив глаза, как будто бы принимая решение против своей воли, — я разрешаю моей подопечной, Африз из Тарии, стоять у столба в Войне Любви.Толпа издала крик радости, уверенная теперь, что тачак будет образцово наказан за свое грубое обращение с богатейшей девушкой Тарии.— Спасибо, мой опекун, — сказала Африз и, окинув Камчака напоследок злобным взглядом, гордо выпрямилась и в вихре бело-золотых шелков быстро прошла к выходу.— Посмотри, как она идет! — громко сказал Камчак. — Не заподозришь, что на ней ошейник.Африз обернулась и на мгновение остановилась, придерживая вуаль у лица.— Надеюсь, маленькая Африз, — сказал Камчак, что ты скоро научишься носить ошейник и до игр не испортишь ни его, ни своей шеи.Девушка вскричала в беспомощном гневе и, развернувшись, споткнулась. Ей пришлось ухватиться за перила лестницы, что немедленно сказалось на состоянии вуали — та съехала в сторону. Обеими руками вцепившись в ошейник, Африз с рыданиями выбежала из зала.— Не бойся, Сафрар, — сказал Камрас, — я убью тачакского слина. Глава 10. ВОЙНА ЛЮБВИ Четыре дня спустя после пиршества в доме Сафрара ранним утром несколько сотен людей, среди которых были представители всех четырех народов фургонов, появились на Равнине Тысячи Столбов, в нескольких пасангах от надменной Тарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123