Разговор перестал ему нравиться, но он еще не придумал, как отказать Одгару и попросту выпросить у него побольше денег.
– Мир – вообще опасное место, особенно для такой девушки, как моя дочка, – невозмутимо продолжал Одгар. – Я познакомлю вас с ней. Возможно, вы сочтете, что она достойна ваших забот.
– Если она красотка, то я могу влюбиться, – предупредил Элизахар.
– Влюбляйтесь, если вам от этого легче... Мне нужно, чтобы вы охраняли ее от любой беды. Если понадобится кого-нибудь убить – убейте, я сумею защитить вас от королевского правосудия, – сказал Одгар.
Элизахар покачал головой.
– Не уверен, что справлюсь с задачей. Послушайте, господин мой, я предпочитаю держаться подальше и от дочерей, и от королевского правосудия.
Пропустив все возражения мимо ушей, Одгар снова подошел к столику, взял кувшин и налил себе вина – полный бокал. Элизахар молча следил за ним.
– Вы можете уйти в любой момент, – сказал Одгар. – Я не удерживаю вас насильно.
– Ну, я бы и сам немного задержался, – возразил Элизахар. – У вас отличная кухарка и превосходное вино...
– Все это будет вам доступно – в разумных пределах, то есть почти неограниченно, если вы примете мое предложение. Вы грамотны?
– Да, если от этого зависит мое право на ваш винный погреб.
– Я спрашиваю как нельзя более серьезно.
– Да, я грамотен, – сказал Элизахар, поднимаясь. – К чему вы ведете?
– Идемте. – Одгар схватил его за руку. – Покажу вам дочку.
– Мы будем за нею подсматривать? – спросил Элизахар азартно.
Одгар на миг остановился.
– Не шутите так...
– Вы будете смеяться, но я действительно побаиваюсь юных девушек из хороших семей. Что-то в них есть неземное. И они вечно смотрят на меня так, словно прикидывают – начну я насиловать их сразу или сперва зарежу их родителей, чтобы не мешали.
Какая-то давняя обида, почти совсем стертая временем, вдруг мелькнула в голосе Элизахара, но отец Фейнне угадал ее, и потому дерзость солдата не рассердила его.
– Моя дочь не станет на вас смотреть, – заверил он просто.

* * *
Фейнне услышала шаги и подняла голову; ее глаза были устремлены не прямо на вошедших, но остановились чуть правее. Одгар приблизился к дочери и поцеловал ее в подставленный лоб.
– Кто с вами? – спросила она.
Одгар махнул Элизахару, чтобы тот подошел ближе.
Фейнне улыбнулась: девушка смотрела мимо лица гостя, но улыбка предназначалась ему, и он машинально встал так, чтобы оказаться прямо перед ней. Фейнне не подпадала под обычное определение «красотки»: круглое лицо, подбородок сердечком, небольшая склонность к полноте. Но она была невыразимо милой – Элизахар вдруг понял, что ему трудно будет расстаться с ней даже после мимолетной встречи.
– Так вы согласны охранять мою дочь? – спросил Одгар.
Он перевел взгляд с дочери на отца и молча кивнул.
Девушка вдруг расцвела:
– Я могу поехать в Коммарши?
Элизахар склонился перед ней, хотя и знал, что она не может этого видеть, а Фейнне, торопясь обнять отца, взмахнула руками и по случайности запустила обе пятерни прямо Элизахару в волосы.
– Ой, простите! – закричала она, путаясь в его плохо расчесанных волосах и дергая. – Вам больно?
Он осторожно взял ее запястья, высвободил пальчики и отпустил.
– Меня зовут Элизахар, – сказал он. – Я буду охранять вас, коль скоро это угодно вашему отцу.
– Очень неловко вышло, – завздыхала Фейнне. – Обычно у меня получается лучше... Я еще не привыкла к вам. Но я привыкну! Вы большого роста?
Элизахар сморщил нос.
– Чуть выше вашего отца, но, в общем и целом, ничего особенного.
– Скажи нянюшке, чтобы собирала вещи, – распорядился Одгар. – Нам еще предстоит переговорить с твоей мамой.
Он потянул Элизахара за рукав, и оба вышли, оставив Фейнне радостно хлопотать.
– Я мог бы помогать молодой госпоже вести записи на занятиях и готовиться к экзаменам, – сказал Элизахар. едва они с Одгаром оказались наедине. – За двойную плату, разумеется.
Глава шестая
ТАНДЕРНАК
Как и в Академии Коммарши, Ренье оставался любимцем женщин. В столице он пользовался любезностями не только легкомысленных трактирных служанок, но и степенных королевских прислужниц и даже некоторых знатных дам, которым нравился молодой человек, способный провести несколько ночей с красавицей, ничего для себя не требуя и ни намеком после не напоминая о случившемся.
Именно эта легкость нрава и готовность ко всему, что ни предложит партнерша, сделались основой репутации Ренье: одни считали его сердцеедом, другие – глупцом, а двое или трое мужчин всерьез вознамерились убить юного нахала, о чем тот до поры до времени счастливо не ведал.
Самым неприятным из всех желающих выпустить ему кишки оказался некий господин Тандернак. Они встретились во дворце, куда Тандернак явился, во-первых, изъявить преданность и благодарность ее королевскому величеству, а во-вторых, попросить ее кое о каких льготах при уплате налогов на постоялые дворы: два из них расположены так далеко от столицы, что, по скромному предположению Тавдернака, не могут быть облагаемы таким же высоким налогом., как и четыре остальных...
Ренье шатался по большому залу, то и дело оскальзываясь на паркете, и таскал за собой куклу. Он то брал её за безвольную тряпичную руку, то подхватывал за талию и вертел, то подносил к зеркалам, чтобы она могла полюбоваться собой.
Вид этого юнца, разболтанного и отвратительно женственного, был для Тандернака почти невыносим. Тем не менее приходилось его терпеть. Ренье догадывался о впечатлении, которое производит, и нарочно усиливал его. Краем глаза он рассматривал просителя, ожидавшего аудиенции у королевы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163