Он мог выиграть битву или фехтовальный поединок, попасть в цель, стреляя из лука. Его лошадь легко брала препятствия, и Гион обходил на ней любого всадника.
Ринхвивар неуловимо менялась, с каждым годом становясь все краше, все желаннее. Наследник, единственный сын, которого она подарила своему супругу, вырос и сделался почти таким же красивым, как его отец.
Королевство процветало: Гиону порой чудилось, будто земля проседает под тяжестью плодов, такими обильными были урожаи.
На восемнадцатую годовщину воцарения Гиона Ринхвивар, как обычно, возобновила союз эльфийской крови с землей Королевства. Каждый раз, когда Гион видел свою жену танцующей среди кинжалов, король испытывал глубокое волнение. Впрочем, среди собравшихся на празднество, наверное, не встретилось бы человека, который не был бы растроган до глубины души этим зрелищем. И всегда это происходило по-разному: иногда мечи уже были заранее вонзены в землю, и королева, проходя мимо них в танце, как бы случайно ранила себя; иногда эльфийские воины метали ножи ей под ноги; случалось, она ловила руками длинные стрелы и вдруг – это происходило всегда внезапно, всегда неожиданно, хотя, казалось бы, все было известно уже загодя, – позволяла острию пронзить себе ладонь.
В те минуты, пока танцевала королева, музыка словно бы делалась вещественной: прямо на глазах у тысяч зрителей музыкальные темы воплощались, оборачиваясь длинными, невесомыми лентами. Проплывая по воздуху, эти ленты, зримые глазу и шелковистые на ощупь, обвивали обнаженные руки и ноги танцовщицы, скользили по её щекам и бедрам, а после, расточаясь в воздухе, уносились прочь – на все четыре стороны Королевства.
Высокая и темнокожая, с сияющими очами, Ринхвивар выбежала на площадь перед дворцом. В обычные дни королева была недоступна для народа: она редко показывалась публично и почти не устраивала таких праздников, где на эльфийскую владычицу могли бы глазеть многие. Она не была затворницей, любила поездки верхом, часто бродила одна по лесу или устраивала себе долгие прогулки; но для жителей Королевства имелся лишь один день в году, когда каждый мог увидеть королеву – да еще как! Она представала почти обнаженной: вечно молодая, с крепким, изящным телом, с распущенными волосами, неизменно босая, в длинном платье с разрезами по бокам, от ступней и до подмышек.
Танец королевы происходил всегда в разгар полудня, однако, несмотря на ярко пылающее солнце, специально ради танца зажигали факелы и мириады ламп с разноцветными стеклами. Воздух наполнялся мельканием пестрых искр. Музыка, как казалось, подгоняла их веселое вращение. Праздник начинался, точно водоворот: центр его помещался внутри королевского дворца и медленно распространялся по столице и дальше, дальше – по всему Королевству, не задевая лишь суровые земли северного герцогства Вейенто.
Постепенно торжество набирало силу. Повсюду играли оркестрики и выступали танцовщики, подражающие королеве. Кричали и пели торговцы сладостями, в толпу летели яркие бумажные ленты и вырезанные узорами листки. В этот день на площадях можно было поцеловать любую девушку, и дети, зачатые в часы праздника, считались счастливцами.
Наконец каждый житель столицы начинал чувствовать, что отсутствие королевы становится невыносимым; и ровно в тот самый миг, когда общее желание видеть эльфийку делалось неистовым, Ринхвивар выбегала на помост, воздвигнутый перед дворцом для короля и его приближенных, и бросалась на площадь – точно в реку, всем своим естеством отдаваясь стихии танца.
Воины стояли на площади – с одной стороны и с другой, двумя полукружьями; в их руках блестела обнаженная сталь, и огни пробегали по сверкающим лезвиям, расцвечивая их и украшая. Отовсюду к королеве тянулись руки, везде сияли жадные глаза: мгновение, которого люди ждали целый год, приближалось! Единственное в своем роде мгновение – пролитие эльфийской крови, которая напитает землю.
Что так возбуждало толпу? Вид ли крови, истекающей из тела прекрасной женщины? Мысль ли о том, что это – кровь королевы, той, что властвует над владыкой, – ибо кем был бы Гион без Ринхвивар? Всего лишь королем, пусть даже красивым, милостивым, всеми любимым. Всего лишь мужчиной – пусть даже отважным, статным, веселым.
Ринхвивар – воплощение торжества плоти, телесности, женственности. Ринхвивар – воплощение плодородия и власти. Ринхвивар – доступная всем и не доступная никому. Везде и нигде. Ибо Королевство и было королевой, а королева была Королевством; прах земной и кровь женщины смешивались непрерывно, и одно не существовало более без другого, а Гион был лишь видимостью, лишь скрепляющим элементом, лишь внешним выразителем и хранителем незримой связи между женщиной и землей.
Гибкая высокая фигура королевы взмывала над помостом, и линия ее бедер становилась видной для всех; миг – и Ринхвивар уже спрыгнула на землю. В тот год, в восемнадцатую годовщину воцарения Гиона, луны стояли в самой благоприятной фазе, и потому королева решила показать подданным совершенно новый свой танец. Уже сверкали обернутые остриями кверху ножи, вонзенные рукоятями в пыль главной площади перед дворцом, и на каждом острие плясал огонек, словно зазывая к себе каплю крови, словно предвкушая мгновение, когда ему предстоит рассечь тонкую кожу ступней танцующей женщины.
Спрыгнув навстречу ножам, Ринхвивар распростерла руки, точно крылья, и не упала, но взлетела и пронеслась над остриями как птица. Общий вздох прокатился над площадью, тихий стон гортанно отозвался в переулке: слабость сладострастия овладела людьми, и Ринхвивар засмеялась, тихо, горлом, – этот звук также услышали, и огонь заплясал в лампах еще быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163