Она отвернулась. Тихо простучала пальцами какую-то мелодию по ручке кресла. Адобекк неожиданно подумал: «Эмери бы сразу узнал тему и написал бы несколько вариаций... У Эмери превосходно получалось делать такие вещи. Настроение эльфийской королевы – всегда музыка, и сегодня это ноктюрн...»
Неожиданно она резко развернулась в его сторону. Одеяние стремительно смялось, перекрутилось на гибком теле женщины – так вытягиваются складки застывшей вулканической лавы, обозначая путь разрушительного потока: мантия бушующей стихии.
– Я знаю, что говорят о моем сыне! – сказала она. – Консорт, его отец, был прекрасным человеком, знатным и отважным; не моя вина, что он погиб так рано... Его дитя не может быть таким, как мне рассказывают.
– Каким? – тихо спросил Адобекк.
– Вам, полагаю, лучше знать – разве вам не докладывают обо всех сплетнях, что бродят вокруг «малого двора»? И ваш хваленый искренний племянник ничем не помог – корчит из себя шута, шляется по трактирам и разводит нежности с любой согласной на это особой противоположного пола... Талиессин по-прежнему одинок, никому не доверяет, никого не слушает. И его жизнь по-прежнему в опасности.
– Возможно, слухи только помогут уберечь его высочество, – осторожно высказался Адобекк.
Она вздернула брови.
– Поясните.
– Если будут считать, что принц – вовсе не Эльсион Лакар, что он не в состоянии иметь потомство, что он... почти не человек, но лишь испорченная эльфийской кровью причуда природы, то не будет смысла и в его устранении.
– О! – Брови королевы, по-прежнему поднятые, дрожали от напряжения. – Вот как вы рассуждаете! «Устранение»... Какое чудное слово! Какое... холодное.
– Это всего лишь слово, любимая, – сказал Адобекк.
– Да. – Она опустила брови, опустила плечи, осела в кресле. – Ты все еще стоишь? Сядь. Ты можешь сесть.
Других кресел в комнате не было – это была туалетная, поэтому Адобекк устроился прямо на полу.
Она сняла туфли, положила ступни ему на колени. Адобекк с удивлением увидел, что королева не лукавит, когда говорит о приближающейся старости. Ее лицо могло сделаться серым от усталости и долгой непреходящей тревоги. Но такими же увядшими были и ее ноги: они перестали быть упругими, кожа на них чуть обвисла, и, как показалось Адобекку, особенно мизинчики приняли печальный вид. Наклонив голову, он поцеловал их.
Королева, казалось, догадалась обо всем.
– Ты понял, – вздохнула она. – Теперь ты мне веришь.
– Как я могу тебе не верить? Но поверь и ты мне. Мы можем воспользоваться клеветой, чтобы уберечь Талиессина...
– Нет, – сказала королева решительно. – Пусть лучше нападут на него с ножом в темном переулке, чем будут распускать подобные слухи. Рано или поздно Талиессин займет мое место. Люди не должны считать, что ими правит недоумок.
– Никто не говорит о его умственных способностях...
– Ты понимаешь меня, так что не притворяйся... Неспособность зачать ребенка – серьезное обвинение для наследника престола.
– В таком случае, пусть Талиессин докажет обратное, – сказал Адобекк.
– Ещё один брак с простым человеком уничтожит Эльсион Лакар, и тогда нам придется поневоле идти на союз с герцогом Вейенто, а такой союз будет означать на самом деле подчинение, – сказала королева.
– Никто не предлагает брака, – возразил Адобекк. – Пара добрых бастардов никогда еще никому не мешала.
– У Талиессина нет возлюбленной.
– Ну так пусть появится! – с жаром продолжал Адобекк. – При дворе полным-полно прекрасных дам, и многие из них с радостью согласились бы оказать нам такую услугу.
– «Нам»? – Королева улыбнулась.
– Вам так хотелось бы, чтобы я отделял свою жизнь от вашей, ваше величество? – осведомился Адобекк.
Она хмыкнула, на мгновение сделавшись прежней.
– Иногда подобное разграничение имеет смысл.... Впрочем, не в данном случае. Полагаю, тебе тоже не хочется видеть своих потомков под властью Вейенто.
Адобекк пощекотал подъем королевской ножки. Стопа тотчас выгнулась куполом, пальцы растопырились и снова сомкнулись.
– Нет ничего лучше старого любовника, – сказала королева, глядя куда-то вдаль с таким отрешенным видом, словно речь шла о посторонних предметах. – Все помнит – и ничего не требует.
– Так уж и ничего...
Она наклонилась к нему, образ ее лица смазался у него перед глазами – вблизи он видел теперь куда хуже.
– Ты можешь хотеть, требовать – понадобится, и я тебе дам. Другое дело – новые возлюбленные. Ты предлагаешь устроить так, чтобы Талиессин завел любовницу?
Адобекк кивнул.
Королева прижалась щекой к его макушке, губами мягко коснулась волос.
– Родив принцу бастарда, любая знатная девушка тотчас начнет желать для себя привилегий...
– Ничего страшного, – ответил Адобекк. Он надеялся, что его голос не дрожал. Эта игра королевы была для него самой опасной: он мог потерять сознание от ее близости. – Привилегии положены любой знатной девушке.
– А также земель и владений...
– Можно изыскать и земли.
– И еще должностей для своих многочисленных родственников.
– Ну...
– Но хуже всего то, что подобные особы имеют обыкновение вмешиваться в политику, – сказала королева и наконец выпрямилась. Адобекк с трудом перевел дыхание, но она даже не замечала, в какое состояние привела собеседника. Говорила сухо, зло: – Если даже не сама любовница, то кто-нибудь из ее родни. Опасно.
– Не столько опасно, сколько противно, – вздохнул Адобекк. – Придется ставить их на место, возникнут ссоры, начнутся упреки, размолвки...
– Знатная девушка – не выход из положения, – заключила королева. – Мне кажется, – добавила она, чуть помолчав, – что и Талиессин все это понимает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163