Этот поцелуй был так прекрасен, что он закрыл глаза, чтобы по
дольше сохранить его вкус.
Ц Мелани! Ц прошептал он и простер руки, чтобы крепко обнять, прижать ее
к себе, но они встретили лишь пустоту. Он понял, что перед ним ничего нет, кр
оме темноты длинного коридора. Потом он услышал, как дверь тихо закрылас
ь, совсем тихо, как будто малейший шум мог оборвать эту хрупкую связь, эту
паутинку, которая соткалась между ними.
Он не догадывался, что Мелани, прижавшись всем телом к закрытой створке д
вери, оставалась так еще долгое время в розовых отблесках пламени камина
, пока не успокоилось беспорядочное биение ее сердца. К этому смятению Фр
ансис не имел никакого отношения. Низость его поведения навсегда изгнал
а его из сердца девушки, как сильный порыв ветра, ворвавшись в открытую дв
ерь, сметает мусор с порога, и теперь ей было стыдно, что она награждала эт
ого человека столькими достоинствами, что соединила его со своими мечта
ми. Даже смутная ревность, которую вызывала в ней когда-то ее мать с лживы
ми глазами и лицемерными декольте, была унесена этим ветром. Альбина, кон
ечно, не имела своей собственной роли в этом циничном заговоре, чуть не ун
есшем ее дочь, но множество инцидентов, не имеющих на первый взгляд значе
ния, всплывали в памяти Мелани и укрепляли ее в мысли, что ее мать хотела, ж
елала, подготавливала эту свадьбу в такой же, и даже в большей степени, чем
та, чья невинность была поставлена на карту. Вероятно, из-за того, что она т
оже любила Франсиса, но с тем трагическим надрывом женщины, которая чувс
твует близость увядания и для которой эта любовь тем ценнее, потому что о
на, может быть, последняя…
Время шло, но волнение Мелани не проходило. Наоборот, она почувствовала в
себе странные призывы, неведомые и прекрасные желания, какие не вызывало
в ней даже само приближение первой брачной ночи. Потребность отдать себ
я и быть взятой, таять в тепле другого тела… Но тот, кого она видела в своем
воображении, тот, кто приближался к ней, был уже не Франсис… У него еще не б
ыло ни лица, ни даже тела, так как, несмотря на несколько посещений Лувра, М
елани не была способна представить себе обнаженного мужчину. У мужчины в
ее грезах были только большие потемневшие руки и усталые глаза, но в этих
глазах была синева морской глубины…
Медленно, как будто она была под гипнозом, Мелани наконец отошла от двери
и подошла к большому, покрытому пятнами зеркалу, позолоченная рама котор
ого возвышалась между зашторенными окнами. Она увидела, как в нем появля
ется ее отражение, сначала расплывчатое и смутное, потом все более отчет
ливое по мере того, как она приближалась. Ей помешала большая китайская в
аза с цветами. Она сняла ее, поставила на пол и застыла на несколько мгнове
ний перед этим светящимся изображением, пришедшим, казалось, из потустор
оннего мира. Потом, не отрывая ни на мгновенье взгляда от глаз своего отра
жения, она начала одну за другой сбрасывать свои одежды, пока последняя н
е упала к ее ногам. Затем она распустила волосы и только тогда перестала в
глядываться в эти другие глаза, чтобы рассмотреть свое тело…
Зеркало отражало тонкое бледное тело, которое, казалось, поднялось из мо
рских глубин, настолько оно было диффузно и отливало зеленоватым перлам
утром. И вдруг всплеск света от проснувшегося и вспыхнувшего в камине по
лена заставил плоть ожить, мягко нарисовал линии молодой груди идеально
й формы, с которой, как с груди Аспазии, можно было лепить греческие кубки,
еще хрупкий, но такой нежный изгиб плеч, шелковистую белизну живота над д
линными ногами и там, где они соединялись, неясную драгоценность, золоты
е кудри…
Легкий шум заставил ее вздрогнуть. Антуан вышел из своей комнаты и, по-вид
имому, направился в мастерскую. Она знала, что он находил там убежище, когд
а ему не спалось. Тогда она решила присоединиться к нему.
Под воздействием какой-то внутренней силы, которая уводила ее с благора
зумной тропинки детства, она отвернулась от зеркала, открывшего ей ее же
красоту и, не удосужившись ни накинуть халат, ни надеть тапочки, подошла к
двери, открыла ее и вышла в маленькую галерею, в которую выходили комнаты.
Она знала, что может не опасаться встретить кого-нибудь, потому что Викто
рия и Прюдан спали на первом этаже со стороны сада.
Нагая, как Ева в первое утро сотворения мира, совершенно не чувствуя холо
да каменных плиток, она спустилась по лестнице, ведущей на террасу, прохо
дя мимо старых портретов дам с напудренными прическами, ошеломленных ее
дерзостью, и мужчин в париках, мертвый взгляд которых оживлялся при ее ви
де. Но она не видела их, думая только о том, к кому ее влекло, о тепле этих рук,
которые обнимут ее. Ей даже не приходило в голову, что он может отказаться
от дара, который она хотела ему преподнести, потому что другого такого не
будет, и если этой ночью Антуан откажется от ее приношения, останутся тол
ько ветер, и вода ручья, чтобы его принять…
Этим вечером она решила поставить на карту свою жизнь: или же мужчина, кот
орый ей нравится, достойный человек сделает ее своей женой, или же ее боль
ше не будет, так как она больше не чувствовала в себе мужества снова вступ
ить в мрачный лабиринт замыслов де Варенна, имея в качестве оружия тольк
о свою молодость и свою неопытность… и уверенность в том, что она никого н
е сможет соблазнить.
Оказавшись перед дверью в мастерскую, она открыла ее без всяких сомнений
, но и без малейшего шума. Антуан сидел на диване, освещенный железным подс
вечником и, казалось, мечтал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104