Постепенно я привык к такому порядку, заранее готовился к защите фантази
и на самом серьезном уровне, с доказательством своих построений, опровер
жением формул оппонента. И еще я узнал на опыте, что с вычислениями спорит
ь не надо. Специалисты хорошо знают арифметику, перемножают и делят прав
ильно. Но стоит проверить, уместна ли формула в данном фантастическом пр
имере.
И в специальных, и в популярных книгах читал я, что от природы человеку дан
о сто пятьдесят лет. Только по неразумности своей: курением, алкоголем, не
рвотрепкой, невыдержанностью, круглосуточным сидением в затхлых душны
х комнатах, жизнью в пыльных городах сокращаем мы естественный срок. Над
о только взяться за ум, переселиться в тайгу или в горы…
Приятная точка зрения. Утешительная. Обнадеживающая.
Но неуемная фантастика допытывалась: почему же только сто пятьдесят? И д
отошный автор взялся за поиски: откуда взялась эта роковая цифра?
Оказалось: получена с помощью домашней кошки. Кошка растет одну шестую ч
асть своей жизни, пять шестых бывает взрослой. Человек растет до 25 лет, пом
ножаем 25 на 6, получаем 150.
Но почему же пропорция у кошки и у человека должна быть одинаковой? У разн
ых животных она различна. У овец Ц 1:3, у слона Ц 1:10, у попугаев Ц 1:100. Не помнож
ить ли нам 25 на 100? Почему подражать кошкам, а не попугаям? Умная птица, говори
ть выучивается. Может и ругаться неприлично, может и здороваться. Недавн
о повстречал я попугая, который всем прохожим говорил: «Пр-рывет». Арифме
тика безупречна, применение формулы не убеждает. Независимо от перемнож
ений, при любых перемножениях все равно непонятно, по какой же причине до
лжны умирать некурящие, непьющие, в горах живущие 150-летние. Просто так? Про
сто так даже мыльные пузыри не лопаются.
Никак нельзя перешагнуть «естественный предел»?
Я погрузился в специальную литературу. Узнал, что существует двести теор
ий старения. Двести? Это значит Ц нет общепризнанной. Двести ученых школ,
легко опровергающих друг друга.
Но вот что было общее во всех двухстах теориях. Все они утверждали, что в о
рганизме есть слабый пункт: толстые кишки отравляют его, холестерин заби
вает сосуды, соединительная ткань вытесняет все прочие, нервные клетки р
азрушаются безвозвратно и т д. Где тонко, там и рвется. В начале века искал
и в организме слабый орган, в середине века Ц слабости тканей и клеток, в
наше время ищут слабости в молекулах. Глубже проникают и слабости ищут г
лубже.
И жизнерадостно обещают: «Вот эту слабость устраним, будете жить до ста п
ятидесяти».
«Но почему же, Ц спросил я (себя спросил), Ц природа сама не устранила сме
ртельно опасную слабость? Ведь по Дарвину все слабое вымирает. Существа
с кишками-отравителями должны бы исчезнуть с лица земли. Остались бы тол
ько крепкие, долгоживущие, срок жизни постепенно возрастал бы от бактери
и к человеку.
А он не возрастает. Актинии живут не меньше человека, черепахи гораздо до
льше. Высокоразвитые собаки и обезьяны Ц меньше черепах и актиний. Дубы
Ц уж на что примитивный организм Ц стоят сотни лет.
И где-то возникла мысль: «А может, природа и не стремилась к долголетию. Ес
ли у животных все целесообразно, и срок жизни должен быть целесообразный
… для сохранения вида.
Какой же? Во-первых, чтобы вид не исчез, надо успеть произвести на свет дос
таточно потомков, столько, чтобы по крайней мере два из них выжили и, в сво
ю очередь, успели дать потомство.
Ух, какая жестокая истина выглянула из этого рассуждения! Триста миллион
ов икринок мечет луна-рыба, в среднем выживают две. Жизнь для этих рыбешек
словно главный выигрыш в лотерее. Пресловутая кошка приносит примерно с
отню котят. Мир не переполнен кошками, значит, выживают и дают потомство в
среднем две из сотни. Женщина может родить около десяти ребятишек; в перв
обытном мире восемь из них погибали в зубах у хищников.
Итак, нашим предкам надо было произвести десяток детей для поддержания в
ида. Стало быть, житейский минимум человека был таков: 16Ц 18 лет до зрелости
, 20Ц 30 лет, чтобы родить десяток детей и еще лет 15, чтобы вырастить последыша
. Итого: 50Ц 65 лет.
А максимум?
А максимум равен минимуму, ибо в интересах вида менять поколения как мож
но чаще. Ведь в каждом следующем поколении природа начинает заново, соед
инив полезные гены отца и матери («удвоив генный фонд» Ц говорят сейчас).
При частой смене поколений вид развивается быстрее, приспосабливается
лучше.
Но, продолжая рассуждения, все целесообразное должно быть обеспечено би
ологически. Животному нужно видеть Ц появляется орган зрения, нужно бег
ать Ц формируются ноги. Если нужно своевременно убирать со сцены поколе
ние за поколением, должны быть заложены органы выключения жизни. Нельзя
же столь важное дело пускать на самотек.
Что же получается? Старость Ц это самоубийство организма?
С опаской глядел я на собственное тело. Где там прячется эта зловещая мин
а, склонная убить меня около 2000 года, может, и раньше?
И как бы ее разминировать?
Разминируешь, тогда живи и живи. Сколько? Вероятно, лет двести, может, и бол
ьше. Не до бесконечности. В зависимости от совершенства науки. Жизнь Ц эт
о беспрерывный саморемонт, но есть в теле и необратимые процессы. Возмож
но, придется подновлять омоложение через каждые тридцать лет. Будет перв
ая, вторая, третья, четвертая молодость. Повторная, многократная юность! Т
ак хорошо?

4. ДОВЕЛ ДО СВЕДЕНИЯ

Вот такие мысли сложились у меня лет 30 назад, где-то в конце 1958 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89