д. В этой изолированной функции также есть своя случай-
ная история, свое идеальное задание и та или иная степень со-
впадения того или другого, так что, если угодно, можно и
здесь говорить о чуде или об его степенях. Но обыкновенно
под чудом в собственном смысле мы понимаем сферу цельной
личности и исторические проявления цельной личности, энер-
гийное проявление личности в ее субстанции. А это значит,
что тут имеется в виду сама жизнь и совпадения или несовпа-
дения с идеалом - самой же жизни. Очень часто многие, в
особенности психологи, понимают психику как ряд состоя-
ний или родов психической жизни. Так, говорят об ощуще-
нии, восприятии, внимании, памяти, эмоциях, волевых актах
и т. д. как изолированных функциях. И при этом думают, что
потом можно получить психическую жизнь из объединения
этих функций. Конечно, такое понимание психической жизни
для меня совершенно неприемлемо. В особенности же это
оказывается ошибочным, когда речь заходит о личности. Лич-
ность ни в коем случае не есть ни ощущение, ни восприятие,
ни внимание, ни вообще познание; она не есть ни аффект, ни
эмоция, ни чувство, ни стремление, ни желание, ни воля, ни
поступки. Она, конечно, необходимым образом в них проявля-
ется. Но личность проявляется вообще во всем - в костюме,
в физиологических процессах дыхания, кровообращения, пи-
щеварения; и это нисколько не значит, что личность есть
сукно или суконный костюм, что она есть желудок и пищева-
рение и т. д. Личность как категория - ничего общего не имеет
363
с отдельными изолировинньши функциялт, и из них никогда
нельзя будет получить личности, если понятие о ней не полу-
чено из другого источника.
Ь) Это учение о личности и должно иметься в виду, если
мы хотим уяснить себе подлинную диалектику чуда. В эстети-
ческой целесообразности имеется в виду изолированная
функция чувства. Конечно, тут есть все - и познание, и воля,
и чувство. Но эстетическую целесообразность мы мыслим
центрированной на чистом чувстве. Поэтому совпадение
здесь <идеально-возможного> и <реально-случайного> пред-
полагает (часто, по крайней мере) весьма длительную исто-
рию именно этой изолированной функции. Равным образом,
наблюдая игру пианиста-виртуоза и называя ее <чудом>, мы
видим, что тут была длительная эмпирическая история воле-
вых усилий человека, наполненная бесчисленной массой
самых разнообразных случайностей. В результате - совпаде-
ние подвижности пальцев с идеальными намерениями и ком-
позитора и исполнителя. Но явно, что тут совершается диа-
лектика двух изолированных сфер - волевых усилий человека
и некоего идеала-исполнителя, - изолированных из общей
области личности, эмпирически случайной и идеально мыс-
лимой. Они - антитетичны, и артистическое исполнительст-
во - их синтез. Но что получится, если мы будем говорить не
о чувстве и его развитии, не о воле и ее усилиях, не о познании
и его актах, но о личности, которая не складывается из этих
трех сфер и вообще не складывается ни из каких изолирован-
ных функций? Тогда синтез наш уже не может быть чувст-
вом - как тождеством познания и стремления. Он не может
быть также синтезом свободы и необходимости, не говоря уже о
синтезе категории и чувственного образа в каком-нибудь ху-
дожественном образе. Это будет чисто личностный синтез, ни-
сколько не решаемый и даже не затрагиваемый никакими из
подобных изолированных функций и синтезов. Этот-то син-
тез и есть чудо, мифическая цйчесообразность.
с) И вот почему в чуде нет ни чисто познавательного, ло-
гического, ни чисто волевого, ни чисто эстетического синтеза.
Если бы чудо было чисто познавательным синтезом и чисто
логической целесообразностью, то уже любой организм, расти-
тельный и животный, бы-ч бы чудом, потому что мы мыслим его
всегда при помощи категории некоей цели. Всякий организм
имеет ведь свою историю, живет самостоятельной жизнью; и
о нем мы всегда можем поставить и ставим вопрос: как дости-
гается цель, виртуально заложенная в семени организма? Если
364

угодно, можно, конечно, и всякий организм считать чудом, но
это будет чудо в несобственном смысле слова, - скорее,
какая-то примитивная степень чуда. В собственном же чуде
мы отнюдь не ограничиваемся одним этим познавательным
синтезом и чисто логической целесообразностью. Тогда хро-
мой, исцелившийся у чудотворной иконы, рассматривался бы
нами исключительно с точки зрения чисто познавательной,
т. е. мы чудо рассматривали бы просто как переход от одного
анатомо-физиологического состояния в другое. Учение о чуде
тогда было бы равносильно анатомии и физиологии, в лучшем
случае - медицине, а самое чудо было <бы> насквозь только
одним биологическим актом. Никто, однако, так никогда не
переживает чуда. Биологическая и вообще телесно-органи-
ческая и физическая природа чуда имеет значение только
лишь как арена формы или способа проявления того, что на-
зывается подлинным чудом. Она не имеет сама по себе ровно
никакого самостоятельного значения, хотя чудо и проявилось
именно в ней и в этом смысле она совершенно необходима.
Я не говорю уже о том, кто испытал чудо на себе или верит в
него. Я утверждаю, что даже не верящий в чудо мыслит его
именно так. Верить или не верить - это одно; а предмет, в ко-
торый верят или не верят, - это совсем другое. Вы не верите в
чудо, но представление о чудесном предмете имеете, ибо,
если вы не знаете, что такое чудо, - как же вы отвергаете то,
чего не знаете? Стало быть, если вы отвергаете чудо, то вы
знаете, что именно вы отвергаете, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135