И вот теперь мы видим, в чем заключается подлиня
диалектическая природа мифа и в чем заключается подлинь
диалектическая необходимость его самого. Миф - диалею
чески необходим в меру того, что он есть личностное и, стг
быть, историческое бытие, а личность есть только дальнейи
необходимая диалектическая категория после смысла (идеи) 1
интеллигенции. Внутри же себя самого миф содержит диале
374
у первозданной, до-исторической, не перешедшей в ста-
ддление личности и - личности исторической, становящей-
я эмпирически случайной. Миф - неделимый синтез этих
обеих сфер.
2. Далее, мы сказали, что миф не есть бытие идеальное, но
изненно ощущаемая и творимая вещественная реальность.
ц опять было непонятно, в чем спецификум этой мифической
цзненности и реальности. В противоположность бесплотной
идеальности миф, говорили мы, чрезвычайно реален, как-то
особенно телесен, до жуткости веществен и физичен. Теперь
эта повышенная реальность и телесность вскрыта и нами.
Проанализировавши понятие чуда, мы ясно видим, что имен-
но чудо есть то, что так подчеркивает телесную природу мифа,
выхватывает ее из сферы обычной, ординарной телесности и,
не лишая ее природы телесности (без телесности нет никакого
мифа), делает ее какой-то особенно напряженной и углублен-
ной. Теперь известно имя этого фактора, не уничтожающего,
но именно напрягающего тело в подлинно мифическом на-
правлении; и вскрыта его диалектическая природа, а стало
быть, и необходимость.
3. Миф, доказывали мы раньше, не есть наука, но жизнь,
таящая в себе свою собственную мифическую истинность и
смысловую структуру. О характере этой истинности мы тогда
ничего не знали. Но теперь мы отличили мифическую истин-
ность от логической, от практической и от эстетической. Это
уже одно сразу значительно расчистило нам путь для установ-
ки понятия мифической истинности. И теперь она стала нам
ясной. Миф, несомненно, живет каким-то своим собствен-
ным пониманием истины; и заключается она в установлении
степени соответствия текучей эмпирии личности с ее идеаль-
но-первозданной нетронутостью. Это - вполне ясно отличи-
мая от всякой иной истинности чисто мифическая истин-
ность. В основе ее лежит истина чуда.
4. Миф не есть метафизическое построение, но - чисто
вещественная действительность, являющаяся, однако, в то же
время и отрешенной от обычного хода явлений и содержащая
в себе поэтому разную степень иерархийности. Об этом много
говорилось в течение всей нашей работы. Но ясно, что только
после анализа чуда можно заполнить реальным содержанием
эти общие утверждения. Что такое мифическая отрешенность,
яющаяся в то же время и чисто телесно-вещественным бы-
- мы теперь хорошо знаем. Но знаем мы также и то, в
м заключается подлинная иерархийная природа мифа. Мы
новали, и притом диалектически обосновали, как функ-
375

ционирует эта мифическая иерархийность. Мы показали, что
она есть всегда то или иное приближенное значение, стремя-
щееся к своему пределу - к абсолютному самоутверждению
личности. В своем инобытийном существовании личность по-
вторяет только свои частные и подчиненные моменты, кото-
рые в ней как в таковой даны сразу, нерасторжимо и раз на-
всегда. Следовательно, диалектика и классификация этих мо-
ментов и есть диалектика тех иерархийных степеней, на
которые рассыпается личность при переходе в инобытие и ко-
торые будут, согласно меональной природе инобытия, спутан-
но и случайно протекать в океане становления. Так диалекти- ;
чески определена, выведена и обоснована иерархийность!
бытия мифического.
5. Миф не есть ни схема, ни аллегория, но символ. Что по- ,
лучает теперь это утверждение от нашего анализа понятия;
чуда? Символ есть такая вещь, которая означает то самое, что;
она есть по существу. Теперь мы должны сказать, что подлин- _
ный мифический символ есть, по крайней мере, четверной
символ, символ четвертой степени. Во-первых, он есть символ
в меру того, что он есть просто вещь или существо. Ведь вся-
кий реальный предмет, поскольку он мыслится и восприни-
мается нами как непосредственно и самостоятельно сущий,;
есть, сказали мы, символ. Это дерево, растущее перед моим
окном, есть как раз то самое, что оно обозначает; оно и есть.
дерево, и обозначает дерево. Во-вторых, миф есть символ в:
меру того, что он есть личность. Тут ведь перед нами не просто
вещи, но интеллигентные вещи. Интеллигенция накладывает-
ся на прежний символ новым слоем и превращает веществен-
ный символ в интеллигентный символ. Тут тоже приходится
нечто различать и потом отождествлять, приходится вновь го-
ворить о <бытии> и о <значении>; только <значение> теперь
оказывается интеллигентным значением. Я вижу некий пред-
мет и вижу в нем некое самосознание. Но, поскольку речь
идет о мифе, я не могу сказать, что этот предмет обозначает
какое-то самосознание, реально ему не принадлежащее (как
это делается в басне). Я обязан думать, что видимая мною ин-
теллигенция есть этот самый предмет или что, по крайней
мере, он от него реально неотделим (как в мифе о Цербере,
напр.). В-третьих, мифический символ есть символ в мер1
того, что он есть история, так как мы имеем тут дело не просто
с личностью, но с ее эмпирическим становлением; и - над
чтобы это становление личности было проявлением ее, чтобы
везде она узнавалась как таковая, чтобы везде происходил
отождествление этой становящейся личности с ее нестановя-
376
шимся ядром. Наконец, в-четвертых, мифический символ
ggi-ь символ в меру своей чудесности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135