Да, ты увидела
нас в позе, со всей очевидностью свидетельствующей о нашей интимной близ
ости. Но здесь мне хотелось бы заметить, что ты не можешь бросить меня толь
ко потому, что я держал в руках ступни К., и не вправе называть меня самым пл
охим человеком на свете из-за этого.
Подумай хорошенько.
Ну, разве не так?
Кстати, Мэри, его ноги не идут ни в какое сравнение с твоими. Даже бли
зко не сравнятся. Я всегда считал твои ступни идеальными, твои тесно приж
атые друг к другу, аккуратные пальчики, твои тонкие косточки, словно выто
ченные из слоновой кости…
Слоновая кость. Странно, что я никогда раньше не рассказывал тебе п
ро слона, поскольку этот случай в свое время вызвал много шума в нашем гор
одке. Несомненно, он является самым ярким воспоминанием моего детства. В
последствии мы узнали, что этот самый слон прежде не раз убегал и подобны
е происшествия были для цирка не в новинку. Но в нашем-то городке такое пр
оизошло лишь однажды, и на следующий день местная газета вышла с вполне п
редсказуемым заголовком на первой странице: «ГЕНЕРАЛ МОСБИ ВЗБЕСИ
ЛСЯ!!!» И с фотографией Генерала Мосби, явленного в масштабе один к с
та. А на странице 6А, где печаталось продолжение истории, имелась еще одна
фотография Ц моего отца, стоящего возле истоптанной клумбы
азалий. «Твой отец из тех людей, Ц сказала мама, Ц
которым суждено появляться только на странице 6А». А причина, почему фото
графия моего отца вообще появилась в газете, впервые со дня бракосочетан
ия, состояла единственно в том, что Генерал Мосби решил завернуть только
в наш двор; а весь остальной его путь к свободе, заведомо обреченный на неу
дачу, пролегал по асфальту и бетону.
Почему именно наш двор, спрашивается? Почему именно мой отец? Он жил
спокойной, размеренной жизнью, занимаясь изготовлением карандашей ном
ер два на фабрике, которая в конце
концов позволила ему разбогатеть, между прочим. Почему именно мы? М
еня всегда занимал этот вопрос. Тот слон изменил нашу жизнь Ц и,
читая эти слова, не забывай, что у меня было почти двадцать лет, чтобы
поразмыслить над всем случившимся. А случилось следующее: буквально чер
ез несколько дней мой отец стал знаменитостью в Бирмингеме. Весь город г
оворил только о человеке со страницы 6А и о Генерале Мосби. ЮПИ посчитало м
атериал интересным, и он появился в новостях Ц в последних т
ридцати секундах программы, и внезапно вся страна узнала о моем отце, о сл
оне и азалиях. Буквально вся страна.
Тем временем моя мать намеренно пережаривала отцовский тост.

Иными словами, неким непостижимым образом все мы трое преобразили
сь, изменились раз а навсегда благодаря слону.
На самом деле здесь напрашивается один вопрос: почему отец не брос
ился спасать меня? Он любил меня. Господи, он действительно любил меня. Но
коли так, почему он подумал в первую очередь о своих азалиях и почему (и эт
о самое главное) мать придала случившемуся столь большое значение? По-мо
ему, отец даже не заметил ее глубокого негодования, поскольку сегодня, ка
к я уже говорил, мы с ним смеемся, когда вспоминаем о слоне. Как легко догад
аться, он часто рассказывает эту историю Ц так часто, что моя
мачеха и мой сводный брат знают ее наизусть и уже искренне верят, что виде
ли все собственными глазами. Если же говорить о маме, то, думаю, ее отношен
ие к отцу объясняется тем простым фактом, что он оказался не на высоте пол
ожения. Мужчинам в Бирмингеме редко представляется случай оказаться на
высоте положения Ц обычно от них не требуется проявлений героизма; но н
екоторые женщины, в том числе и моя мать, тешатся мыслью, что, представься
такой случай, их мужья, безусловно, выступят достойно, и даже более чем дос
тойно, причем в любой момент и ни секунды не раздумывая.


Если разобраться толком, ни
чего особенного не произошло. Слон постоял у окна несколько секунд, а пот
ом ушел. «Азалии», Ц прошептал отец, но достаточно громко, что
бы мать услышала. И внезапно, после восьми лет совместной жизни, она понял
а, что он за человек. Она его раскусила. Он мог бы навеки заручиться ее пред
анностью, просто прыгнув ко мне, накрыв меня своим телом и вытащив (даже ес
ли в том не было необходимости!) за пределы досягаемости смертоносного х
обота Генерала Мосби, Ц так же, как я мог бы навеки заручиться твоей пред
анностью, отказавшись массировать ледяные ступни К. Ты требуешь немного
го: верности, постоянства и готовности отказаться от проявлений самоотв
ерженности в случаях, подобных случаю с К. Это псе, чего ты треб
овала от меня, и я не сумел выполнить твои требования, Мэри, я не сумел.


Да, подумал Рэй. Это хорошо.


Потерпи еще немного, пожалу
йста. Мне осталось добавить лишь одно. Мои родители развелись. Ты знаешь. Э
то не секрет. Но ты знаешь, когда они развелись? Знаешь? Примерно через дес
ять лет после визита Генерала Мосби, когда отцовский сад снова цвел вовс
ю. Мне было пятнадцать. Десять лет, Мэри. Вот сколько времени потребовалос
ь. Поколение наших родителей относилось к своим обязательствам гораздо
серьезнее, чем наше, даже если последние оборачивались горечью и разочар
ованием. Что и произошло в нашем случае. После визита Генерала Мосби Горе
чь и Разочарование стали специями, которыми мать приправляла все свои бл
юда. Ты постоянно чувствовал их запах, их вкус! Десять лет она терпела. Дес
ять лет она намеренно сжигала отцовские тосты. И все это время моя благоч
естивая мать ждала лишь одного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55