Хотелось верить,
что эту законную помощь, верное служение присяге своему императору, даст
прежде всего его начальник штаба, его генерал-адъютант Алексеев, все зна
вший, со всеми сносившийся и пользовавшийся, как я уже говорил, полным дов
ерием верховного главнокомандующего.
Но этого не случилось. Не попытался также притти на помощь государю и его
дворцовый комендант, не проявив никакой деятельности в это тяжелое врем
я. Воейков не сумел задержать измену государю и прекратить начавшуюся ре
волюцию в то время, когда можно было многое еще сделать.
После обеда его величество принял у себя в кабинете сенатора Трегубова,
помощника генерал-адъютанта Алексеева по гражданской части, с докладом
, касающимся событий данной минуты. Государь долго беседовал с этим негл
упым пожилым судебным деятелем, не возражал Трегубову, но твердых личных
указаний не дал.
Государь, окруженный своей свитой, своим штабом, находившимся здесь в ца
рской Ставке, великими князьями: Борисом Владимировичем, Сергием и Алекс
андром Михайловичами, был страшно все-таки одинок. У него не было людей, к
оторые понимали бы сложную чистую его душу. Не было людей, которые имели б
ы особый вес в глазах государя. Ко всем «своим» его величество относился
ласково, внимательно, ценил их преданность, но при большом уме государя о
н ясно понимал окружавших его ближайших лиц и сознавал, что они не советч
ики ему, государь привязан к графу Фредериксу за его благородный характе
р, честность, за долгую преданность своему дому, но он понимал, что министр
двора, старец 78 лет, с которым трудно поделиться мыслью по государственны
м делам и задачам России. Государь хорошо относился к Нилову, верил ему, но
его величество не мог устранить в себе некоторого шутливого отношения к
характеру своего флаг-капитана за его горячность. Государь ценил Нилов
а просто, как прямого, честного служаку. К Воейкову государь относился до
верчиво, как к распорядительному дворцовому коменданту, бодрому, весело
му человеку, хорошему хозяину, но, конечно, его величество чувствовал, что
Воейков не советчик в государственных делах и особого значения ему не пр
идавал. Та ирония, с которой относились к Воейкову все окружающие, это про
звище «кувака», за его торговлю водой, понималась государем. Что касаетс
я всех остальных: князя Долгорукого, Нарышкина и других, то это были прост
о для царя хорошие, приличные люди и больше ничего.
Для государя было величайшее горе, что с ним в эти страшные дни не было его
истинного и единственного друга Ц императрицы Александры Феодоровны.
Продолжительная тяжелая политическая обстановка, волнение за семью, пр
оизвели в государе в эти дни положительный переворот в его душевных сила
х. Он стал как бы придавлен событиями и словно не отдавал себе отчета в обс
тановке и как-то безразлично стал относиться к происходившему.
«Неужели уже ничего нельзя сделать», говорил я С. П. Федорову, «неужели нел
ьзя найти человека, которого мог бы послать государь в Петроград для вод
ворения порядка и обеспечения от случайностей царской семьи. Мне кажетс
я, такой человек есть в Ставке, это генерал-адъютант Иванов, герой настоящ
ей войны. Его имя известно всей России, и если Николай Иудович немедля отп
равится в Петроград и Царское, то, может быть, еще спасет положение». С П. со
гласился, и мы на завтра, 27-е февраля, решили отправиться к Иванову сообщит
ь наши мысли, и, если он их одобрит, то просить его доложить государю о его ж
елании отправиться в Петроград и принять командование над войсками сто
лицы для водворения порядка.
Ни вчера, ни сегодня не было уже возможности переговорить с Петроградом,
так как телефон все время был соединен с кабинетом его величества в Став
ке для переговоров с Царскосельским дворцом.
Я ждал с нетерпением завтрашнего дня, дабы скорей переговорить с генерал
-адъютантом Ивановым.


Могилев. Понедельник, 27-го фев
раля.

Ночью в Ставке были получены определенные известия, что в Петрограде нач
ался солдатский бунт и правительство бессильно водворить порядок. Я вид
ел М. В. Алексеева; он был очень встревожен и сказал:,«новые явления Ц войс
ка переходят на сторону восставшего народа».
Как на причину быстрого перехода войск на сторону бунтовавших рабочих и
черни, указывали в Ставке на крайне неудачную мысль и распоряжение бывше
го военного министра Поливанова держать запасные гвардейские батальон
ы в самом Петрограде в тысячных составах. Были такие батальрны, которые и
мели по 12 Ц 15 тысяч. Все это помещалось в скученном виде в казармах, где люд
и располагались для спанья в два-три и четыре яруса. Наблюдать за такими ч
астями становилось трудно, не хватало офицеров, и возможность пропаганд
ы существовала полная. В сущности эти запасные батальоны вовсе не были п
реобра-женцы, семеновцы, егеря и т. д. Никто из молодых солдат не был еще в п
олках, а только обучался, чтобы потом попасть в ряды того или другого гвар
дейского полка и получить дух, физиономию части и впитать ее традиции. Мн
огие из солдат запасных батальонов не были даже приведены к присяге. Вот
почему этот молодой контингент так называемых гвардейских солдат не мо
г быть стоек и, выйдя 24, 25 и 26 февраля на усмирение беспорядков, зашатался и з
атем начался бессмысленный и беспощадный солдатский бунт.
Вместе с тем, однако, получились известия, что некоторые роты, как наприме
р, Павловского, Волынского, Кекс-гольмского запасных батальонов, держал
ись в первые два дня стойко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101