Я с трудом рассмотрел в темноте две ст
оявших У дальней стены фигуры, догадываясь, кто из них должен быть Гучков,
кто Ц Шульгин. Я не знал ни того, ни другого, но почему-то решил, что тот, кто
моложе и стройнее, Должен быть Шульгин и обращаясь к нему сказал: «его вел
ичество вас ожидает и изволит тотчас же принять».
Оба были, видимо, Ц очень подавлены, волновались, руки их дрожали, когда о
ни здоровались со мною, и оба имели Че столько усталый, сколько растерянн
ый вид. Они были °Ченъ смущены и просили дать им возможность привести себ
я в порядок после пути, но я им ответил, что это не удобно, и мы сейчас же нап
равились к выходу.
Ц «Что делается в Петрограде?» Ц спросил я их.
Ответил Шульгин. Гучков все время молчал и, как в вагоне, так и идя до импер
аторского поезда, держал голову низко опущенною.
Ц «В Петрограде творится что-то невообразимое» Ц говорил, волнуясь, Шу
льгин. «Мы находимся всецело в их руках и нас наверно арестуют, когда мы ве
рнемся».
«Хороши же вы, народные избранники, облеченные все. общим доверием», как с
ейчас помню, нехорошо шевельну, лось в душе при этих словах. «Не прошло и д
вух дней, как вам приходится уже дрожать перед этим народом»; хорош и сам «
народ», так относящийся к своим избранникам.
Я вышел первым из вагона и увидел на отдаленное конце платформы какого-т
о офицера, вероятно, из штаб;; Рузского, спешно направлявшегося в нашу стор
ону. Он увидел нашу группу и тотчас же повернул назад.
Ц «Что же вы теперь думаете делать, с каким поручением приехали, на что н
адеетесь?» Ц спросил я, волнуясь шедшего рядом Шульгина. Он с какою-то, см
утившею меня не то неопределенностью, не то безнадежностью от собственн
ого бессилия, и как то тоскливо и смущенно понизит голос, почти шопотом, ск
азал: «знаете, мы надеемся только на то, что, быть может, государь нам помож
ет»…
Ц «В чем поможет?» Ц вырвалось у меня, но получии ответа я не успел. Мы уже
стояли на площадке вагона столовой и Гучков и Шульгин уже нервно снимал
и свои шубы. Их сейчас же провел скороход в салон, где назна чен был прием и
где находился уже граф Фредерике. Бедный старик, волнуясь за свою семью, с
просил, здороваясь Гучкова, что делается в Петрограде и тот «успокоил» eг
о самым жестоким образом: «в Петрограде стало спокойнее граф, но ваш дом н
а Почтамтской совершенно разгромлен, а что сталось с вашей семьей Ц неи
звестно».
Вместе с графом Фредериксом, в салоне находился и Нарышкин, которому, как
начальнику военно-походной канцелярии, было поручено присутствовать п
ри приеме и записывать все происходящее во избежание могущих потом посл
едовать разных выдумок и неточностей.
Нарышкин еще ранее, до приезда депутатов, предложили мне разделить с ним
эту обязанность, но мысль присутствовать при таком приеме лишь молчалив
ым свидетелем пока залась мне почему-то настолько невыносимой, что я тог
да под каким-то предлогом отказался от этого поручения. Теперь я об этом о
тказе сожалел, но было поздно.
В коридоре вагона государя, куда я прошел, я встретил генерала Воейкова. О
н доложил его величеству о прибытии депутатов и, через некоторое время, в
кавказской казачьей форме, спокойный и ровный, г осу|дарь, прошел своей об
ычной неторопливой походкой в соседний вагон, и двери салона закрылись.

Я несколько минут оставался в коридоре у кабинета государя, разговарива
я с Воейковым и пришедшими туда же Долгоруковым, графом Граббе и герцого
м Лейхтенберг-ским, делясь с ними впечатлениями о мимолетном общении с «
депутатами». Как вспоминаю, я и тогда еще не терял надежды на лучший исход
. Слова монархиста Шульгина, что они «надеются на помощь государя», я толк
овал по своему в том смысле, как мне этого хотелось, и даже чувствовал к не
му известную признательность за это обращение к помощи его величества.

Во время этого разговора мы увидели Рузского, торопливо подымавшегося н
а входную площадку салона, и я подошел к нему, чтобы узнать, чем вызван его
приход. Рузский был очень раздражен и, предупреждая мой вопрос, обращаяс
ь в пространство, с нервной резкостью, начал совершенно по начальнически
кому-то выговаривать: «Всегда будет путанница, когда не исполняют прика
заний. Ведь было ясно сказано направить депутацию раньше ко мне. Отчего э
того не сделали, вечно не слушаются»…
Я хотел его предупредить, что его величество занят приемом, но Рузский, то
ропливо скинув пальто, решительно сам открыл дверь и вошел в салон.
Его раздражение доставило мне мимолетное удовольствие, но и вызвало тяж
елое предчувствие о том, что совершалось за этими дверьми. Я ушел к себе и
с каким-то тупым безразличием прилег на диван.
Не помню когда, но кажется очень скоро, ко мне в купэ заглянул Нарышкин, оз
абоченно проходивший к себе в канцелярию по коридору. Я так и бросился к н
ему: «Ну, что, уже кончилось, уже решено, что они говорят?» с замирающим серд
цем спрашивал я его. «Говорит один только Гучков, все то же, что и Рузский»
ответил мне Нарышкин. «Он говорит, что, кроме отречения, нет другого выход
а, и государь уже сказал им, что он и сам это решил еще до них. Теперь они сом
неваются, в праве ли государь передать престол Михаилу Александровичу, м
инуя наследника, и спрашивают для справки основные законы. Пойдем, помог
и мне их отыскать, хотя вряд ли они взяты у нас с собою в ва-гон. в них никогд
а не было надобности в путешествиях»…
Все иллюзии пропадали, но я цеплялся еще за послед-й1ою, самую ничтожную: «
Раз вопрос зашел о праве, о законах, то значит с чем-то еще должны считатьс
я даже и люди, нарушившие закон в эти бесправные дни и может быть»…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101