Текст был написан теми удивительными словами, которые теперь все з
нают…


* * *

Каким жалким показался мне набросок, который мы привезли. Государь прине
с его и положил на стол.


* * *

К тексту отречения нечего было прибавить… Во всем этом ужасе на мгновени
е пробился светлый луч… Я вдруг почувствовал,, что с этой минуты жизнь гос
ударя в безопасности… Половина шипов, вонзившихся в сердце его подданны
х, вырывались этим лоскутком бумаги. Так благородны были эти прощальные
слова… И так почувствовалось, что он так же, как и мы, а может быть гораздо б
ольше, люби! Россию…


* * *

Почувствовал ли государь, что мы растроганы, но обращение его с этой мину
ты стало как-то теплее…
Но надо было делать дело до конца… Был один пункт, который меня тревожил…
Я все думал о том, что, может быть, если Михаил Александрович прямо и до кон
ца объявит «конституционный образ правления», ему легче будет удержать
ся на троне… Я сказал это государю… И просил его в том месте, где сказано: «
… с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех начала
х, кои будут ими установлены…» приписать: «принеся в том всенародную при
сягу».
Государь сейчас же согласился.
Ц Вы думаете, это нужно!
И присев к столу, приписал карандашом: «принеся в том ненарушимую присяг
у».
Он написал не «всенародную» а «ненарушимую», что, конечно, было стилисти
чески гораздо правильнее.
Это единственное изменение, которое было внесено.

* * *

Затем я просил государя:
Ц Ваше величество… Вы изволили сказать, что пришли к мысли об отречении
в пользу великого князя Михаила Александровича сегодня в 3 часа дня. Было
бы желательно, чтобы именно это время было обозначено здесь, ибо в эту мин
уту вы приняли решение…


* * *

Я не хотел, чтобы когда-нибудь, кто-нибудь мог сказать, что манифест «вырв
ан»… Я видел, что государь меня понял и, повидимому, это совершенно совпал
о и с его желанием, потому что он сейчас же согласился и написал: «2 марта, 15 ч
асов», то-есть 3 часа дня… Часы показывали в это время начало двенадцатого
ночи…
Потом мы, не помню по чьей инициативе, начали говорить о верховном главно
командующем и о председателе совета министров.
Тут память мне изменяет. Я не помню, было ли написано назначение великого
князя Николая Николаевича верховным главнокомандующим при нас, или же н
ам было сказано, что это уже сделано…
Но я ясно помню, как государь написал при нас указ правительствующему се
нату о назначении председателя совета министров…
Это государь писал у другого столика и спросил:
Ц Кого вы думаете?..
Мы сказали: Ц князя Львова…
Государь сказал какой-то особой интонацией, Ц я не могу этого передать:

Ц Ах, Ц Львов? Хорошо Ц Львова… Он написал и подписал…
Время, по моей же просьбе, было поставлено для действительности акта дву
мя часами раньше отречения, т. Ц е. 13 часов.


* * *

Когда государь так легко согласился на назначение Львова, Ц я думал: «Го
споди, господи, ну не все ли равно Ц вот теперь пришлось это сделать Ц на
значить этого человека «общественного доверия», когда все пропало… Отч
его же нельзя это было сделать несколько раньше… Может быть, этого тогда
бы и не было»…


* * *

Государь встал… Мы как-то в эту минуту были с ним вдвоем в глубине вагона,
а остальные были там Ц ближе к выходу… Государь посмотрел на меня и, може
т быть, прочел в моих глазах чувства, меня волновавшие, потому что взгляд е
го стал каким-то приглашающим высказать… И у меня вырвалось:
Ц Ах, ваше величество… Если бы вы это сделали раньше, ну хоть до последне
го созыва Думы, может быть, всего этого…
Я не договорил…
Государь посмотрел на меня как-то просто и сказал еще проще:
Ц Вы думаете Ц обошлось бы?


* * *

Обошлось бы. Теперь я этого не думаю. Было поздно, в особенности после убий
ства Распутина. Но если бы это было сделано осенью 1915 года, то-есть, после на
шего великого отступления, Ц может быть и обошлось бы…
Государь смотрел на меня, как будто бы ожидая, что я еще что-нибудь скажу. Я
спросил:
Ц Разрешите узнать, ваше величество, ваши личные планы? Ваше величество
поедете в Царское?
Государь ответил:
Ц Нет… Я хочу сначала проехать в Ставку… проститься… А потом я хотел бы п
овидать матушку… Поэтому я думаю или проехать в Киев, или просить ее прие
хать ко мне… А потом Ц в Царское…
Теперь, кажется, было уже все сделано. Часы показывали без двадцати минут
двенадцать. Государь отпустил нас. Он подал нам руку, с тем характерным ко
ротким движением головы, которое ему было свойственно. И было это движен
ие, может быть, даже чуточку теплее, чем то, когда он нас встретил…
Около часу ночи, а может быть двух, принесли второй экземпляр отречения. О
ба экземпляра были подписаны государем. Их судьба, насколько я знаю, тако
ва. Один экземпляр мы с Гучковым тогда же оставили генералу Рузскому. Это
т экземпляр хранился у его начальника штаба, генерала Данилова. В апреле
месяце 1917 года этот экземпляр был доставлен генералом Дэчиловым главе вр
еменного правительства князю Львову.
Другой экземпляр мы повезли с Гучковым в Петроград. Впрочем, обгоняя нас,
текст отречения побежал по прямому проводу и был известен в Петрограде н
очью же…
Мы выехали. В вагоне я заснул свинцовым сном. Ранним утром мы были в Петрог
раде…

А. И. ГУЧКОВ.
В царском поезде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101