Военные власти в Ставке и в Пскове не знали о роли Совета, не знали, что кро
вь офицеров, жандармов и городовых лилась на улицах Петрограда и боялись
пролития крови в междуусобном столкновении верных и мятежных частей. По
следняя мысль казалась Н. В. Рузскому чудовищной: еще не бывало этого в ист
ории русской армии, а еще ужаснее было то, что это событие могло быть вызва
но им, да еще во время войны. Он сделал все, что говорила ему совесть, чтобы э
того избежать, надеясь легальным путем довести дело до благополучного к
онца.
Разговор Рузского с председателем Государственной Думы начался в три ч
аса тридцать минут ночи на 1-ое марта и продолжался до 7 час. 30 мин. утра. Разг
овор все время постепенно передавался в Ставку.
Разговор этот так важен, что его анализ мог бы составить предмет обширно
го исторического исследования. Ограничимся лишь указанием на непослед
овательность Родзянки в нем и на твердое желание Рузского избежать отре
чения. Происходи этот разговор в другое время, когда Рузский был не так ут
омлен и взволнован, не будь в то же время болен М. В. Алексеев, первый несомн
енно составил бы себе ясное представление о словах Родзянко, а второй не
разослал бы своей циркулярной телеграммы 2-го марта (№ 20).
Но ни в Пскове, ни в Ставке никто не спал уже вторую ночь.
Когда разговор был окончательно передан в Ставку, там сразу решили, что о
тречение Ц единственный исход. Это видно из документа № 19.
Н. В. Рузский, измученный и тоже больной, в исходе девятого часа утра приле
г, велев разбудить его через час, чтобы итти с докладом о своем разговоре к
государю. Он еще надеялся, что манифест сделает свое дело, но в Ставке реш
или иначе и требовали, чтобы Рузский ни минуты не медлил итти к государю
Ц убеждать его отречься, и уже писали циркулярную телеграмму главноком
андующим, предлагая им «просить» согласия государя на отречение.
Между получением в Ставке окончания разговора Рузского с Родзянко и пос
ылкой циркулярной телеграммы прошло 2 час. 45 мин.
Раньше чем перейти к этой телеграмме и к рассказу о том докладе, который Р
узский имел в 10 час. утра 2-го марта, вернемся к злосчастному разговору.
Ген. Рузский спокойно осведомляет председателя Государственной Думы о
прибытии государя и высказывает огорчение, что Родзянко не приехал, жела
ет знать причину этому, прежде чем говорить о событиях минувшего вечера.

Причин неприбытия три, по словам Родзянко Ц 1) взбунтовался эшелон, шедши
й с Северного фронта, и решил не пропускать поезда, 2) Родзянко получил све
дение, что его отъезд может вызвать нежелательные (кому) последствия, 3) не
возможность покинуть разбунтовавшийся Петербург, так как «только ему в
ерят, только его приказания исполняют».
Рузский делает вывод, что Родзянко держит власть в руках и не изменил. С ни
м можно говорить. Он говорит о манифесте, как о акте состоявшемся, и только
спрашивает, согласен ли Родзянко стать во главе первого кабинета. Родзя
нко в ответ интересуется текстом манифеста, но объясняет, что в Пскове не
отдают себе отчета о творящемся в Петербурге (мы знаем, что и Родзянко себ
е в этом отчета не отдавал), и сразу начинает объяснять, что он два с полови
ной года предсказывал революцию, но его не слушали. В результате Ц стуше
вавшееся правительство, братающиеся с народными толпами войска, анархи
я и решение принятое им возглавить революцию и арестовать министров. Все
это, с одной стороны, сопровождается выпадами против государыни, а с друг
ой Ц признанием, что он, «которого все слушают и приказания исполняют», ч
увствует себя на волоске от заточения в Петропавловскую крепость, куда о
н сам отправил министров. Наконец, следует сообщение, что манифест опозд
ал. Ц Он еще не знает, какой манифест, но знает, что манифест не годится.
Н. В. Рузский не замечает противоречий; ему важно провести манифест и успо
коить Родзянко. Он не отвечает на слова Родзянко, но задает вопрос, что зна
чит слово Родзянко Ц «что династический вопрос поставлен ребром».
Родзянко не успокаивается; он упоен разговорами с толпами и гарнизоном,
примкнувшим к Государственной Думе, а его впечатление: «все решили довес
ти войну до конца, но государь должен отречься».
Кто это все? Кто грозно требует отречения? Не те ли, «кто агитирует против
всего умеренного» и победы которых Родзянко боится, несмотря на то, что з
а ним весь гарнизон и весь народ и только ему верят и его слушаются.
Родзянко перечисляет вины правительства; опять делает выпад против гос
ударыни и просит остановить присылку войск с фронта во избежание кровоп
ролития.
Рузский опять старается образумить Родзянко, указывает, что ошибки Ц уж
е в области прошлого, а теперь есть I манифест, т. Ц е. легальный способ пре
кратить смуту и избежать новых ошибок. Он указывает, что внутренний криз
ис надо прекратить возможно скорее и безболезненнее, ибо он уже видит, чт
о армия начинает прислушиваться с тревогой к событиям в тылу (ведь всюду
проникают со вчерашнего дня телеграммы от Временного Комитета и их скры
ть нельзя). Он указывает, что уже войска, отправленные по распоряжению от 27
февраля с генералом Ивановым, получили новые директивы; указывает, что г
осударем приняты меры, которые ему представили, как клонящиеся ко благу
родины; он требует и надеется, что в Петрограде поймут величие порыва гос
ударя, и поймут, что перед лицом врага надо немедленно потушить пожар вну
три. Ц Передается текст манифеста. Ц Рузский опять подходит к аппарату
и вновь говорит об ответственности перед родиной, перед союзниками, о не
возможности и преступности длить кризис или обострять его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101