Власть, ограниченная парламентской ответственностью министров, не им
ела в его глазах никакой ценности. С этой точки зрения была известная пос
ледовательность, в том, чтобы три дня противиться введению парламентари
зма, и затем в несколько часов отказаться от власти, превращенной в прост
ой символ, простой декорум. Для Николая, этого эпигона русского абсолюти
зма, было органически невозможно перелицеваться в конституционного мо
нарха на западноевропейский образец. Но дело не только в этом.
Отрывки царского дневника, которыми открывается наш сборник, рисуют нам
«психологическую» историю отречения. Человек, упрямо цеплявшийся за аб
солютистскую неприкосновенность своей власти, просто не понимал того, ч
то вокруг него происходило. Строго очерчен был круг обычных представлен
ий, в которых вращалась мысль царя, и когда в них вторгся чудовищно-огромн
ый призрак революции, царь сдал сразу и безвозвратно. Он пережил своеобр
азную реакцию на все, вокруг него происходившее. Как ограничен ни был Ник
олай, все же нужно предположить наличие какого-то острого шока, сразу пар
ализовавшего его умственную деятельность. Отупение, апатия, пассивност
ь овладели им в самые критические дни 1 Ц 2 марта. Глава российского абсол
ютизма пережил свое падение безразличием Обывателя. Он «спал долго и кре
пко» на следующую же ночь после отречения. В Ставке занимался укладкой в
ещей, он сразу же восстановил обычный ритуал своей интимной жизни с ее не
сложными, бесхитростными развлечениями, и уже 7 марта «царь и самодержец
всея Руси», потерявший шесть дней тому назад абсолютную власть над шесто
й частью земной суши, записал в своем дневнике: «Обедал с мама и поиграл с
ней в безик».
Л. Китаев.


Ко второму изданию.

В настоящем издании добавлены: отрывок из книги В. В. Шульгина «Дни», бесед
а герцога Н. Н. Лейхтенбергского с сотрудником «Биржевых Ведомостей» о п
оследних днях пребывания Николая II в ставке, а также впервые публикуемый
в СССР отрывок из книги б. начальника Собщений театра военных действий г
ен. Н. М. Тихменева. Кроме того, приведенные в первом издании в отрывках зап
иси дневников Николая II за период отречения, ныне публикуются в полном ви
де.
Л. К.

КТО СПАСАЛ ЦАРЯ.

О конце Романовской династии у нас в широких массах господствуют не совс
ем верные представления.
Дело рисуется так, что Николай совершенно безропотно подчинился первом
у мановению революции.
Что вышла чуть ли не ошибка, недоразумение, опечатка, фокус, умело подстро
енный Родзянко вкупе с Алексеевым, в результате чего мертвецки пьяный ца
рь подмахнул акт об отречении, как сонный кутила Ц назойливый ресторанн
ый счет.
Что отрекшийся царь после своего исторического шага чуть ли не ковырял в
носу и тупо бормотал: поеду в Ливадию сажать цветочки.
Николай, тряпка, сосулька, покорно ушел, как только его «честью попросили
».
Такие картины, имевшие особо широкое хождение в первые годы революции, н
уждаются в существенных исправлениях.
Для рассказов об анекдотическом ничтожестве покойника-самодержца, пра
вда, есть большие основания.
Нельзя, например, пройти мимо изумительных записей Николая в его личном
дневнике:
«2 марта. Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппар
ату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь ми
нистерство из думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним боретс
я социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отр
ечение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем командую
щим. К 2 1/2 часам пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и у
держания армии на фронте и спокойствия нужно сделать этот шаг. Я согласи
лся. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли
Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и пер
еделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелымЦ чувством пере
житого. Кругом измена и трусость, и обман».
Ц Нужно мое отречение. Я согласился…
В самом деле, овечье смирение и безразличие.
Вы думаете, Николай, уступив трехсотлетнюю власть Романовых, пытался при
нять яд, раздирал на себе одежды, проводил мучительные, бессонные ночи?
Вот вам запись на другой день после отречения:
«3 марта. Спал долго и крепко, проснулся далеко за Двинском. День стоял сол
нечный и морозный. Говорил со своими о вчерашнем дне. Читал много о Юлии Це
заре, В 8.20 прибыл в Могилев. Все чины штаба были на платформе. Принял Алексе
ева в вагоне. В 9 1/2 перебрался в дом. Алексеев прищел с последними известиям
и от Родзянко. Оказывается, Миша отрекся. Его манифест кончается четырех
хвосткой для выбора через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, к
то надоумил его написать такую гадость. В Петрограде беспорядки прекрат
ились, Ц лишь бы так продолжалось дальше».
«7 марта. После чая начал укладывать вещи. Обедал с мама и поиграл с ней в бе
зик».
Ц Спал долго и крепко! Оказывается, Миша отрекся. Оказывается, читал о Це
заре. И, тем не менее, даже читая Цезаря, через пять дней после отречения иг
рал с мамашей в карты. В самом деле, невозмутимость исключительная! Недар
ом кто-то из приближенных определяет отречение Николая:
«Отрекся, как командование эскадроном сдал».
Конечно, полуторастамиллионная страна всегда была для Николая только о
громным, молчаливым, послушным эскадроном, где всегда повиновались всад
ники, и безысходно молчали лошади. Но расставание с властью было для царя
не таким простым, каким оно кажется внешне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101