С ними он шел до Гатчины… И ждал… В это время кто-то успел раз
обрать рельсы, так что он, в сущности, отрезан от Петрограда… Он ничего не
может сделать, потому что явились «агитаторы», и георгиевцы уже разложил
ись… На них нельзя положиться… Они больше не повинуются… Старик стремил
ся повидаться с нами, чтобы решить, что делать…
Но надо было спешить… Мы ограничились этим телеграфным разговором…
Все же мы ехали очень долго… Мы мало говорили с А. И. Усталость брала свое…
Мы ехали, как обреченные… Как все самые большие вещи в жизни человека, и эт
о совершалось не при полном блеске сознания… Так надо было… Мы бросились
на этот путь, потому, что всюду была глухая стена… Здесь, казалось, просве
т… Здесь было «может быть»… А всюду кругом было Ц «оставь надежду»…


* * *

Разве переходы монаршей власти из рук одного монарха к другому не спасал
и Россию? Сколько раз это было…


* * *

В 10 час. вечера мы приехали. Поезд стал. Вышли на площадку. Голубоватые фона
ри освещали рельсы. Через несколько путей стоял освещенный поезд… Мы пон
яли, что это императорский…
Сейчас же кто-то подошел…
Ц Государь ждет вас…
И повел нас через рельсы. Значит, сейчас все это произойдет. И нельзя отвра
тить?
Нет, нельзя… Так надо… Нет выхода… Мы пошли, как идут люди на все самое стр
ашное, Ц не совсем понимая… Иначе не пошли бы…
Но меня мучила еще одна мысль, совсем глупая…
Мне было неприятно, что я являюсь к государю небритый, в смятом воротничк
е, в пиджаке…
С нас сняли верхнее платье. Мы вошли в вагон.
Это был большой вагон-гостиная. Зеленый шелк по стенам… Несколько столо
в… Старый, худой, высокий желтовато-седой генерал с аксельбантами…
Это был барон Фредерике…
Ц Государь император сейчас выйдет… Его величество в другом вагоне…
Стало еще безотраднее и тяжелее…
В дверях появился государь… Он был в серой черкеске… Я не ожидал его увид
еть таким…
Лицо?
Оно было спокойно…
Мы поклонились. Государь поздоровался с нами, подав руку. Движение это бы
ло скорее дружелюбно…
Ц А Николай Владимирович?
Кто-то сказал, что генерал Рузский просил доложить, что он немного опозда
ет.
Ц Так мы начнем без него.
Жестом государь пригласил нас сесть… Государь занял место по одну сторо
ну маленького четырехугольного столика, придвинутого к зеленой шелков
ой стене. По другую сторону столика сел Гучков. Я Ц рядом с Гучковым, наис
кось от государя. Против царя был барон Фредерике…
Говорил Гучков. И очень волновался. Он говорил, очевидно, хорошо продуман
ные слова, но с трудом справлялся с волнением. Он говорил негладко… и глух
о.
Государь сидел, опершись слегка о шелковую стену, и смотрел перед собой. Л
ицо его было совершенно спокойно и непроницаемо.
Я не спускал с него глаз. Он изменился сильно с тех пор… Похудел… Но не в эт
ом было дело… А дело было в том, что вокруг голубых глаз кожа была коричнев
ая и вся разрисованная белыми черточками морщин. И в это мгновение я почу
вствовал, что эта коричневая кожа с морщинками, что это маска, что это не н
астоящее лицо государя, и что настоящее, может быть, редко кто видел, может
быть, иные никогда, ни разу не видели… А я видел тогда, в тот первый день, ко
гда я видел его в первый раз, когда он сказал мне:
Ц Оно и понятно… Национальные чувства на западе России сильнее… Будем
надеяться, что они передадутся и на восток…
Да, они передались. Западная Россия заразила восточную национальными чу
вствами. Но восток заразил запад… властиборством.
И вот результат… Гучков Ц депутат Москвы, и я, представитель Киева Ц мы з
десь… Спасаем монархию через отречение… А Петроград?
Гучков говорил о том, что происходит в Петрограде. Он немного овладел соб
ой… Он говорил (у него была эта привычка), слегка прикрывая лоб рукой, как б
ы для того, чтобы сосредоточиться. Он не смотрел на государя, а говорил, ка
к бы обращаясь к какому-то внутреннему лицу, в нем же, Гучкове, сидящему. Ка
к будто бы совести своей говорил.
Он говорил правду, ничего не преувеличивая и ничего не утаивая. Он говори
л то, что мы все видели в Петрограде. Другого он не мог сказать. Что делалос
ь в России, мы не знали. Нас раздавил Петроград, а не Россия…
Государь смотрел прямо перед собой, спокойно, совершенно непроницаемо. Е
динственное, что, мне казалось, можно было угадать в его лице:
Ц Эта длинная речь Ц лишняя.
В это время вошел генерал Рузский. Он поклонился государю и, не прерывая р
ечи Гучкова, занял место между бароном Фредериксом и мною… В эту же минут
у, кажется, я заметил, что в углу комнаты сидит еще один генерал, волосами ч
ерный с белыми погонами… Это был генерал Данилов…
Гучков снова заволновался. Он подошел к тому, что может быть единственны
м выходом из положения было бы отречение от престола.
Генерал Рузский наклонился ко мне и стал шептать:
Ц По шоссе из Петрограда движутся сюда вооруженные грузовики… Неужели
же ваши?.. Из Государственной Думы?
Меня это предположение оскорбило. Я ответил шопо-том, но резко:
Ц Как это вам могло притти в голову? Он понял.
Ц Ну, слава богу, Ц простите… Я приказал их задержать.
Гучков продолжал говорить об отречении… Генерал Рузский прошептал мне:

Ц Это дело решенное… Вчера был трудный день… Буря была…
Ц … И, помолясь богу… Ц говорил Гучков.
При этих словах по лицу государя впервые пробежало что-то…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101