Ведь, по сути, несмотря на
свой возраст (в те годы, когда большинство умирало в возрасте между тридц
атью и сорока годами, а порой и раньше, и мало кто доживал до пятидесяти, дв
адцать лет знаменовали шаг за грань середины жизни), он все еще оставался
юношей. Хотя бы в душе.
Охота радовала его, как ребенка. Не обращая внимания ни на кого, он горячил
своего коня и ждал, когда придет время показать свою ловкость и силу.
Собаки очень скоро загнали оленя. По традиции, право первого удара предо
ставлялось королю, но и спутникам его было чего ждать. Егеря старались из
о всех сил, они подняли целое семейство кабанов Ц матерого секача и свин
ью с тремя поросятами. Справиться с последними загонщикам было проще все
го, они с визгом понеслись туда, куда их направляли, навстречу собственно
й смерти на острых копьях. Свинья понеслась за своим выводком, она была го
това защищать его всеми силами, и опасна была именно своей яростью и чудо
вищной силой, удесятеренной материнским инстинктом. А вот с кабаном было
сложнее.
Он оказался весьма опытным, должно быть, пережил на своем веку не одну охо
ту. Почти сразу он потерял из вида свою семью и теперь, донимаемый собакам
и, под прицелом десятка копий, собирался всерьез биться за свою жизнь. Он к
идался то в одну, то в другую сторону, ища прорехи в той цепи, которой загон
щики почти опоясали изрядный кусок королевского охотничьего леса. Опыт
ный в драке, он упорно не подпускал к себе собак, а те старались держаться
подальше от его клыков и копыт. Кабан двигался медленно и величаво, собак
и Ц быстро, но, даже окруженный целой сворой, кабан умудрялся оставаться
опасным и для псов, и для людей.
Слугам короля было настрого запрещено даже замахиваться на королевску
ю добычу Ц только кричать и пугать взмахами красных лоскутов или палок.
Но не на того напали. Кабан быстро сообразил, в чем дело, и кинулся на одног
о из загонщиков.
Тот не ожидал ничего подобного. У него и рогатины-то не было, только нож и д
линная, обструганная на конце палка. Такой без толку замахиваться ни зве
ря. Он попытался ударить кабана по пятачку, не попал и врезал промеж глаз.
Но череп у секачей таков, что туда даже копьем не целят, что уж говорить о н
оже или палке. Загонщик был немедленно наказан за самонадеянность. Кабан
отмахнулся клыками, сбил человека с ног и пробежался по нему, кромсая тел
о острыми копытами. Дикий крик обреченного сотряс кроны деревьев, и по вс
ей цепи пронеслась весть: кабан вырвался из круга.
Ц Кабан вырвался из круга, брат! Ц крикнул Эльфред, перехватил копье и п
оскакал в сторону, откуда доносились звуки переполоха. За ним направилис
ь было и придворные, но, покосившись на короля, придержали лошадей.
Ц Твой брат ведет себя, как деревенщина, Ц фыркнула Вульфтрит, подъехав
поближе к супругу.
Ц Помолчи, Ц грубо ответил Этельред и направил коня вслед за Эльфредом
, растворившимся в листве, уже довольно густой, хотя лето еще не наступило.

Принц вырвался далеко вперед. Его жеребец несся, запрокинув голову, а в ли
цо летели ветви, густо оперенные листвой. Эльфред нырял под них лицом впе
ред и чувствовал, как ноздри наполняет сладостный запах погони Ц ветер,
становящийся все плотнее, аромат зелени, запах земли и мокрого мха. Густы
е папоротники ложились под копыта коня. Кабана молодой воин почувствова
л прежде, чем увидел. Его ухо вряд ли отметило все те звуки, которые сопров
ождали бег зверя, слишком они были тихи, но сознание отметило их и дало зна
к: «Берегись»! Потом среди ветвей в ажурной зелени ему почудилось движен
ие, конь заартачился, вскинул голову, и Эльфред заметил кабана, бегущего п
рямо на него.
Жеребец боялся, он мог подвести. Принц спрыгнул на траву и отпустил повод
Ц скакун рванулся прочь. Кабан замедлил бег, поднял голову, словно удивл
яясь столь неразумному поведению человека, остановился, разглядывая ег
о одним глазом. Эльфред медленно шагнул вправо, опуская копье. Оно было сн
абжено надежной перекладиной чуть пониже наконечника и, хоть рогатиной
не являлось, вполне годилось для охоты. Младший брат короля проводил лад
онью по ясеневому древку и, ощущая под пальцами гладкое, отглаженное спе
рва инструментами, а потом и ладонями дерево, чувствовал спокойствие и у
веренность.
Зверь бросился внезапно, не изготавливаясь, не замирая перед атакой. Миг
Ц и вот он уже распластался в беге, стремительном, словно полет стрелы. Мо
лодой принц не смог бы приготовиться к драке в миг первого прыжка, если б д
аже захотел, не смог бы отреагировать мыслью. За него отреагировало тело.
Стремительный шаг вбок, еще один, уже с замахом, и вот широкий наконечник в
ходит под лопатку зверя, сбоку и чуть сверху.
Кабан по-поросячьи взвизгнул и завертелся на траве, умудрился вырваться
, отскочил. Но инстинкт отнюдь не велел ему бежать, но убить. Хоть в последн
ий миг, хоть на последнем дыхании Ц убить, прежде чем умрешь сам. Эльфред
прочел это в его стеклянном взгляде и почему-то вспомнил датчан. Он уже вс
тречался с ними в бою. Датчане такие же, как этот кабан Ц они ужасны своим
стремлением добраться до горла врага, даже если последние капли жизни уж
е покидают их тела. Подобные истории давным-давно рассказывала принцу е
го мать, благородная Осбурга. По ее словам, именно так и погиб ее брат. Он пр
онзил датчанина копьем, да так, что из спины врага высунулось окровавлен
ное острие, дымящееся на морозном ветру, а датчанин дотянулся и снес прот
ивнику-саксу голову.
В свое время рассказ поразил Эльфреда, еще мальчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89