Допу с тим, если б
ы я отворачивался или выходил из дому мне могли бы заменить его, но, во-пер
вых, я никуда не выходил, никто не входил в комнату и у меня нет другого так
ого б о кала. Говоря это я уже начинаю сомневаться, а так ли я у
верен во всем, что было, не было ли у меня обморока? На первый взгляд это мож
ет казаться надуманным. Я могу говорить с 99.99% вероятности, что у меня не был
о обморока, что никто не приносил в дом другой такой же бокал и т.п. Но часто
ли я могу говорить о том, что вещь тождественна себе с т а кой ж
е высокой степенью вероятности? Сейчас мне кажется, что если бы я выходил
из дому, то вероятность тождественности бокала себе равнялась бы нулю.
Если я переставлю бокал на край стола, то он изменит свое положение, более
того, он будет казаться мне меньшего размера, не следует ли говорить о нем
как о другом бок а ле. Мне был известен один бокал, стоящий на о
дном месте, теперь мне известен другой стоящий на другом месте и что прет
ит мне говорить о том, что это разные бокалы. Фил о софы утверж
дают здесь, что априори мне свойственны созерцание в пространстве и вр
е мени. Что пространство и время являются априорной формой с
озерцания и что для этой формы характерно сознание тождественности пре
дмета самому себе при изменении угла зрения на него и т.д. Мне, однако, эта ф
орма чувствуется субъективными ощущениями, отвлекающими меня от непос
редственности мыслящего восприятия объекта. Очевидно, что переставив б
окал или взглянув на него под другим углом и имея дело с созерцанием его д
анном случае я имею дело не с созерцанием в пространстве и времени, что на
мой взгляд не более, чем чрезвычайно укоренившийся миф, сегодня поколебл
енный теорией относительности, но с созерцанием в контексте
своей практики . Практическая деятел ь ность, а не прос
транство и время представляют собой априорный закон и форму, ощущ
е ний, получаемых мною при помощи органов чувств, т.е. форму моего со
зерцания. Во з можно, что пространство и время являются формо
й и моей практической деятельности, и моего созерцания, однако будет пок
азываться ниже продуктивность связи синтеза ощ у щений в пр
актике, по отношении к которой пространственно-временная форма предста
в ляется не более, чем источн и ком помех.

1 72 . Я замечаю, что суждения сохраняются только о
чень короткое время. Так «н а сторожившийся заяц», «скакнув
ший заяц» существуют только очень короткое время и на мой взгляд должны
удерживаться в сознании только на очень короткое время. Мне каже т
ся странным человек, который помнит о том, что «заяц скакнул» после
того, как это пр о изошло. Мы должны были бы поделать что-то с э
тим суждением тогда, когда оно было актуально. Когда же оно перестает быт
ь действительным, оно теряет для меня всякий смысл. Есть те, кто дорожит су
ждением настолько, что образует в своей памяти или в з а писн
ых книжках понятие зайца о котором хранит все суждения, которые ему приш
лось вынести за жизнь. Мне кажется, что не умеют пользоваться сужде
ниями, не знают толком, что с ними поделать, от этого хранят их в памяти как
хлам.

1 73 . Теперь я пытаюсь представить себе, что облад
аю каким-то очень ценным пре д метом. Допустим, у меня была бы к
артина кисти Ватто. Этот единичный предмет был бы для меня большой ценно
стью, но сколько хлопот вызвал бы один этот единичный предмет! Ведь карти
ну могут подделать и подменить. Каким разочарованием это оказ а
лось бы. Сколько усилий пришлось бы затратить, чтобы приобрести га
рантии от того, что это случится! Но я спрашиваю себя Ц стоит ли вообще до
рожить суждениями и так хлоп о тать о них? Мы не можем быть уве
рены, что единичный предмет один и тот же и я в этом вижу знак свыше к тому, ч
тобы уметь относиться к единичному предмету тогда, когда он сущ е
ствует, а потом о нем благополучно забыть. Суждения интересуют мен
я только очень к о роткое время, а потом я в них сомневаюсь и вы
брасываю из головы как хлам. Те, кто кат а логизируют суждени
я в понятии , мне вообще малопонятны. Этого осла можно было бы
утешить: что-ж, вы потеряли картину кисти Ватто, но зато разнообразили ваш
е пон я тие о ка р тинах.

1 74 . Я сомневаюсь, что единичный предмет тождест
венен себе. Но я не сомнев а юсь в том, что суждение, которое вы
носится, есть некоторая ценность на некоторое время. Е с ли в
ы говорите мне «карие глаза», то я искренне обрадован тем, что мне доводит
ся это сл ы шать. Я искренне рад, что кто-то, несмотря ни на что,
составляет суждения. Однако же об этом суждении следует беспокоиться. Чт
о такое «глаза»? Несомненно, это конкретные глаза, глаза конкретного чел
овека. Если вы скажете мне «добрые карие глаза» -- вы тотчас меня разочаруе
те. Я был расположен к вашему суждению и не прислушивался к Беркли, но эта
расположенность тотчас сменилась досадой. Я не уверен, что «добрые» и «к
арие» характеризуют одни и те же конкретные глаза. Вы перешли от с
уждения к суждениям и зашли слишком далеко. Я заключаю, на основании этог
о, что вы не умеете ими польз о ваться. Вы не умеете ими пользо
ваться оттого, что не знаете инструкций . Если бы вы зн
а ли их, вы спрашивали бы себя «зачем» вам ваше суждение «карие гла
за». Иными словами, вы бы нацелились на единичный предмет, на чьи-то карие
глаза. Для вас стало бы насто я тельным поставить им что-то в
соответствие, например, увядший цветок. Вы обрадовали бы меня сказав «ка
рие глаза Ц увядший цветок». В этом случае рационалист оказался бы
инструкционалистом .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62