И потом, Тэнси задала ему загадку. Откуда взялись в ней те сила и увереннос
ть, с какими она отражает нападки вечно недовольного Хемпнелла? Конечно,
едва ли ответ найдется именно здесь, но все же, все же…
Он заколебался.
Тотем, черный от головы до хвоста, за исключением белых «чулочек» на лапа
х, пристально глядел на него.
Он вошел в комнату Тэнси.
Тотем устремился следом.
Норман включил лампу под розовым абажуром и уставился на шкаф с платьями
и подставку для обуви.
В комнате царил легкий беспорядок, такой милый и знакомый. Слабый аромат
духов навевал приятные воспоминания.
Он бросил взгляд на фотографии вокруг настенного зеркала. Одна изобража
ла их с Тэнси в индейских костюмах. Это было три года назад, когда он изуча
л племенные обряды и обычаи юма. Вид у них несколько напыщенный, словно он
и изо всех сил старались выглядеть настоящими индейцами. На другом, уже п
облекшем снимке они, облаченные в купальные костюмы 1928 года, стояли на ста
ром причале, щурясь от яркого солнца. Норман припомнил Бейпорт и лето пер
ед свадьбой. На третьем фото запечатлено было крещение негров в реке. Да, в
ту пору он был членом совета колледжа Хейзелтон и собирал материалы для
своих работ «Социальные структуры афроамериканцев в южных штатах»и «Ж
енский элемент в суевериях»
Помощь Тэнси в те полгода, когда он завоевывал себе репутацию, была прост
о неоценимой. Она сопровождала его в полевых экспедициях, записывала изо
биловавшие преувеличениями рассказы стариков и старух, что помнили еще
времена рабства, ибо сами были рабами.
Тем летом они оставили колледж Горэма, решив перебраться в Хемпнелл, и Тэ
нси была тогда по-мальчишески любознательной, иногда даже чрезмерно. Вп
рочем, с годами она научилась сдерживать себя.
С четвертой фотографии смотрел древний чернокожий колдун с морщинисты
м лицом и высоким лбом, которого не могла скрыть фетровая шляпа с широким
и полями. Плечи его были расправлены, глаза горели странным огнем, всем св
оим видом он будто отвергал культуру белых, ибо обладал иными, куда более
серьезными познаниями. Плюмаж из страусовых перьев и многочисленные шр
амы на щеках, однако, не придавали ему внушительности. Норман хорошо помн
ил его: колдун упорно отмалчивался и разговорился лишь перед самым концо
м экспедиции.
Норман поглядел на туалетный столик, заставленный разнообразной косме
тикой. Тэнси первая из профессорских жен в Хемпнелле начала красить губы
и ногти. Пошли было разговоры о «примере, который мы подаем студентам», од
нако она не обращала на них внимания, а потом на одной из вечеринок придир
чивые наблюдатели заметили на губах Хульды Ганнисон бледный красноват
ый след. Большего для победы не требовалось.
Перед окруженной флаконами с кремом его собственной фотографией лежал
а кучка мелочи, медяков и серебра, Ч десятицентовиков и четвертаков.
Норман мысленно обозвал себя олухом. Зачем он сюда пришел, любоваться на
снимки? Он выдвинул наугад ящик, торопливо покопался в заполнявших его ч
улках, задвинул и взялся за ручку другого.
И замер.
Какие же глупости я творю, подумалось вдруг ему.
Одновременно он осознал, что радостное возбуждение улетучилось. Как и в
тот миг, когда он отвернулся от окна, мир словно застыл в неподвижности, бу
дто выхваченный из чернильного мрака вспышкой молнии. В ушах зазвенело.

Норман знал это ощущение: все было слишком реально.
От двери на него внимательно взирал Тотем.
Что толку доискиваться смысла там, где его нет и быть не может?
А потому он потянул за ручку.
Ящик застрял в пазах. Норман выдернул его одним рывком.
В глубине ящика, у задней стенки, примостилась большая картонная коробка
. Норман приподнял ее крышку и извлек одну из множества крохотных бутыло
чек со стеклянной пробкой. Это что, тоже косметика? Для пудры чересчур тем
ная. Похоже, скорее, на геологический образец почвы. Какой-нибудь из бесчи
сленных кремов? Навряд ли.
Может, земля из садика Тэнси?
Норман повертел бутылочку в руках. Послышался звук, напоминавший шелест
песка в песочных часах. Он заметил наклейку. На той четким почерком Тэнси
было выведено: «Джулия Трок, Роузленд». Какая такая Джулия Трок? И почему с
лово «Роузленд» вызывает отвращение? Норман откинул крышку коробки и сх
ватил второй флакон. Его содержимое было чуть покраснее, чем содержимое
первого. Надпись гласила: «Филип Ласситер, Хилл». На третьем, чье содержим
ое вроде бы не отличалось по цвету от первого, было написано «Дж. П. Торнда
йк, Роузленд». Далее следовали «Эмлин Скэттердей, Роузленд», «Мортимер П
оуп, Хилл», «Преп. Бафорт Эймс, Роузленд». Цвет был, соответственно, коричн
евым, красновато-бурым и снова коричневым.
Тишина в доме сделалась оглушительной, даже солнечный свет как будто пот
ускнел. Роузленд и Хилл, Роузленд и Хилл, мы идем на Роузленд и Хилл… Слова
эти прозвучали у него в голове, и он с трудом подавил желание разбить стек
лянные флаконы, раздавить как пауков Ч столь отвратительными они вдруг
ему оказались… а обратно дороги нет…
Ну конечно!
Местные кладбища.
Значит, земля с могил.
Ну да, образцы почвы. Земля с могил. Основной элемент негритянского колдо
вства.
Тотем вспрыгнул на столик и принялся обнюхивать флаконы. Норман запусти
л руку в ящик, нащупал за большой коробкой маленькие Ч и вывалил все добр
о на пол.
В одной коробочке лежали ржавые и гнутые железные стержни Ч гвозди из к
онских подков. В другой находились конверты для визитных карточек с пряд
ями волос внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60