Дикость такого исследов
ательского метода совершенно очевидна : что может прибор, то ис
следователь и увидит , а прибор может то, что в него заложи
л исследователь . А что же заложил в прибор
исследователь ? Исследователь заложил в прибор то, что он
хочет увидеть , то есть то, о чем он и так уже знает .
То, чего он не знает, и о чем даже не подозревает, он искать не может, так
как не может создавать приборы, просто наблюдающие независимую и объект
ивную картину, как она есть. В итоге исследователь никогда не увидит и не у
знает о том, что же там есть на самом деле. В этом случае ему действительно
остаются лишь игры в дифференциальные уравнения второго порядка, лишен
ные всякого физического смысла.
Теперь посмотрим, что будет, когда исследователь наконец-то узнает от пр
ибора то, что он и предполагал узнать. Прибор Ц объект м а к
ромира, который исследует м и кромир. Параметры прибора из
этого мира, из нашего, из макроскопического, как и получаемые д
анные . Эти макроскопические данные будут только теми, которые могу
т распознаваться в макромире. В итоге прибор даст информацию лишь о тех ч
астях м и кромира, которые могут отзываться на зов прибора
в тех сигналах, которые могут существовать в макромире . Прибо
р как в зеркале увидит самого себя, то есть работу своих сигналов, и не бол
ьше. Все зоны м и кромира, не воспринимающие данных сигнало
в, будут для прибора просто прозрачными и пустыми. Для исследователя тож
е. Остается и дальше проводить только мысленное экспериментирование, аб
страктно-логическое конструирование и математическое моделирование. И
вс ё это на базе уровня собственных знаний, собственных ожидан
ий и на основании только того, что сигналы прибора каким-то безобразным о
бразом могут сопрягаться с реальным миром разбитых вдребезги
микрочастиц в характеристиках абсолютно ино
го им мира макроскопических явлений . Сильный метод.
Ну, и, наконец, все данные собраны, систематизированы, подвержены расчета
м и подлежат обобщению и анализу. Чем и как это будет делать исследовател
ь? Он это будет делать шаблонными классическими понятиями мак
ромира , потому что других понятий у человека просто нет. У него нет м
ыслительных категорий и логических элементов даже для элементарн
ого представления процессов, реально происходящих в квантовом мир
е. Все наши научные образы являются макроскопическими , и выход
за них опять же возможен только через математическую абстракцию, в преде
лах которой нет уже ни исходного макромира (он пропадает в пучине мертвы
х формул), ни искомого м и кромира (он остался еще ранее вне н
ашего наблюдения). Совершив блистательный виток по математиче
ской абстракции м и кромира, сверстанной в хара
ктеристиках макромира, исследователь вновь обработает
полученные данные м и кромира
в шаблонах классической физики м а кромира
. Такая череда предельно логических соответствий здраво
му смыслу в современных методах исследований, конечно же, не может не вну
шать к полученным результатам самого благоговейного уважения. Со сторо
ны тех, кто эти исследования проводит, естественно.
Но и это еще не все беды, которые сомкнулись над «теоретической физикой».
Завершает эту беду тот самый принцип неопределенности. Напомним Ц этот
принцип просто делает все эти вероятностные расчеты хоть как-то коррект
ными заботами упоминаемого нами Вернера Гейзенберга. В математическую
основу этого метода мы вдаваться не будем. Пусть математика остается мат
ематикой. Мы посмотрим, что означает этот принцип в своей методологическ
ой основе, ( « принцип неточности » , если мы еще не забы
ли), как способ познания . Уже само по себе интересно, когда
в точной науке неточность возводится в принцип . Так посмо
трим, на каких хотя бы теоретических основаниях.
А основания эти следующие. Для определения какого-либо будущего положен
ия частицы в пространстве нам необходимо знать ее нынешнее положение, ее
скорость и направление движения. Чем точнее мы определим при этом
положение частицы в пространстве , тем более мы должны пренебречь е
е скоростью. Наиболее точно положение в пространстве определяется, если
тело находится в состоянии покоя. Вот оно именно здесь, никуда не уходит, и
мы очень точно можем определить его координаты. Если тело начинает двиг
аться, то нам с координатами уже труднее Ц местоположение не бывает уже
никогда точным, поскольку какое бы местоположение мы для тела не определ
или, оно все время его покидает. Поэтому, чем лучше мы хотим знать, где имен
но находится частица, тем меньше мы должны интересоваться, какова у нее с
корость, и тем решительнее мы должны отказываться от того факта, что част
ица вообще передвигается. Для этого нам приходится искусственно, матема
тически «умертвить» частицу, допустив, что она никуда не сходит с того ме
ста, где мы хотим ее видеть. И наоборот Ц если мы хотим с предельной яснос
тью знать, с какой скоростью движется частица, то мы с той же предельной яс
ностью должны понимать, что частица не должна иметь никакого точного про
странственного расположения. Если мы ее начнем где-то жестко располагат
ь в своем описании, то у нас моментально исчезнет ее истинная скорость. Че
м точнее мы хотим знать ее скорость, тем неопределеннее у нас должны быть
данные о ее пространственном положении. В итоге, при тех сумасшедших ско
ростях, которые существуют в субатомном мире, нам приходится смириться с
простой мыслью Ц мы не можем знать объективной картины, поскольку любо
й из параметров своей точностью превращает второй параметр в издевател
ьскую фикцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108