Я делаю вираж и захожу в атаку. Я могу различить их только
в самую последнюю секунду, когда иду на бреющем. Попасть в них не так-то пр
осто. Но и они, как и их предшественники, оснащены запасными баками с горюч
им и мне удается взорвать их обоих, хотя я и должен истратить всю свою амун
ицию. Вместе с этими двумя всего за день уничтожено семнадцать танков. Мо
я эскадрилья уничтожила примерно столько же, так что сегодня иваны потер
яли не меньше тридцати танков. Это черный для них день. Сегодня, после всех
событий, наш сон в Яссах ничто не потревожит, в этом мы можем быть уверены.
Мы узнаем завтра, как далеко продвинулось наступление. Мы садимся уже в п
олной темноте. Постепенно, когда напряжение спадает, я начинаю чувствова
ть боль. И армия и командование группы хотят знать все подробности. Полно
чи я держу рядом с ухом телефонную трубку.


***

Сегодняшнее задание вполне предсказуемо: атаковать те же самые вражеск
ие силы, что и вчера.
Мы вылетаем очень рано, чтобы оказаться над целью сразу же после начала р
ассвета, поскольку мы можем быть уверены, что иван с толком воспользовал
ся передышкой. По-прежнему стоит ненастная погода, высота нижней кромки
облачности Ц 100-120 метров. Вновь св. Петр помогает противнику. Окружающие х
олмы плохо различимы. Мы можем лететь только вдоль долин. Мне интересно, ч
то сегодня для нас приготовлено. Мы пролетаем Фалешти, здесь одни обломк
и, все. Как мы оставили вчера. К югу от Балты мы встречаем первые танковые и
мотопехотные колонны. Нас приветствуют и зенитки и истребители. Должно б
ыть всем уже известно, какое представление мы вчера тут дали. Мне следует
проявлять сегодня особую осторожность и ни в коем случае не делать вынуж
денную посадку где-нибудь поблизости. Мы атакуем без промедления, во вре
мя каждого вылета мы участвуем в воздушных боях не имея никакого эскорта
, поскольку в этом секторе почти нет наших истребителей. Кроме того, у нас
неприятности с погодой. Приходится все время летать очень низко, и без по
терь не обойтись, но нам приходится не обращать на это внимание, потому чт
о мы имеем дело с аварийной ситуацией и в наших собственных интересах не
прекращать атаку ни на минуту. Если мы не будем подниматься в воздух, прой
дет не так много времени и иван захватит наш аэродром. Жаль, что во время э
тих трудных вылетов со мной нет Хеншеля, с его опытом бортстрелка он мог б
ы заметно облегчить мою жизнь. Сегодня мой бортстрелок Ц унтер-офицер Р
отман. Хороший парень, но у него не хватает опыта. Мы все любим летать с ним,
потому что мы говорим: «Даже если никто не вернется назад, можно поспорит
ь, что Ротман как-то выкрутится». После нашего возвращения из первой мисс
ии я досадую на задержку и отправляюсь в промежуточный полет в сопровожд
ении Фишера. Мы атакуем танки в предместьях Балты. Над целью мы должны вст
ретиться с несколькими истребителями. Мы летим как можно ниже, погода ст
ала еще хуже, видимость не превышает 800 метров. Поднимаясь повыше над горо
дом я высматриваю истребители. И они там действительно есть, но не наши, а
русские.
«Смотри, Фишер, это одни Аэрокобры. Не отставай. Подойди ближе».
Они уже заметили нас. Их около двадцати. Нас всего двое, легкая добыча. Они
уверенно нас атакуют. Мы не можем набрать высоту, нам приходиться лететь
над самой землей, используя каждый овраг для того, чтобы затеряться. Я не с
пособен маневрировать, потому что не могу нажимать на педали, я могу лишь
немного менять курс работая одной ручкой управления. Эта тактика не спас
ает меня надолго, особенно если за мной идет истребитель, пилот которого
знает хотя бы основы своего ремесла. Но тот, кто идет сейчас за мной, разби
рается в своем деле в совершенстве. Ротман начинает нервничать:
«Они нас сейчас собъют».
Я ору чтобы он заткнулся и стрелял, а не тратил дыхание. Он продолжает крич
ать, в фюзеляж входят снаряды Ц «рат-а-тат-тат» Ц попадание за попадани
ем. Я не могу воспользоваться педалями. Меня охватывает слепая ярость. Я в
не себя от гнева. Я слышу как грохочут снаряды большого калибра, в дополне
ние к 20 мм пушкам Аэрокобра стреляет по мне еще и 30-мм снарядами. Сколько ещ
е продержится мой верный Ю-87? Сколько еще пройдет времени, прежде чем само
лет охватит пламя или он развалится на куски? Во время войны меня сбивали
тридцать раз, но всегда зенитки и никогда Ц истребители. Каждый раз я пол
ьзовался педалями и с их помощью маневрировал. Это первый и последний ра
з, когда истребитель попадает в мой самолет.
«Ротман, огонь»! Он не отвечает. Его последние слова: "Черт! Пулемет заклин
ило! " Теперь сзади у меня нет никакой защиты. Иваны не медлят воспользоват
ься этим, они становятся еще более агрессивными чем раньше и заходят на м
еня сзади, справа, слева. Один приятель атакует меня спереди раз за разом.
Я укрываюсь в самом узком овраге, в который можно с большим трудом втисну
ться, едва не задевая стенки крыльями. Они стреляют довольно метко, добив
аясь попадания за попаданием. Шансы вернутся домой невелики. Но неподале
ку от нашего аэродрома в Яссах они отказываются от преследования, скорее
всего у них кончились боеприпасы. Я потерял Фишера. Он все время летел в с
тороне и сзади и я упустил его из виду. Ротман тоже не знает, что с ним случи
лось. Пошел он на вынужденную посадку или разбился? Я не знаю. Потеря этого
способного молодого офицера бьет по эскадрону с особенной силой. Мой са
молет изрешечен 20 мм снарядами и в него попало восемь снарядов из 37 мм пушк
и.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98